— Птицын, у тебя дурацкие друзья, – заявила с утра моя дражайшая половина.
Раз в несколько месяцев она начинает старые песни. Темы самые разные. Теперь вот придралась к моим приятелям. Для меня ее нытье – как фон или звук бормашины в зубном кабинете, куда я принес две коробки писчей бумаги.
— Птицын, у тебя друзья – фуфло, – прогундела в обед моя жинка. Я промолчал. Ее это еще больше разозлило.
Доев пердячий суп, я шустро умчался на работу.
— Птицын, у тебя друзья – враги не нужны, – прошипела вечером благоверная.
Я уже проваливался в сон. Мне было все равно.
— Птицын, твои друзья – оторви да выбрось, – растолкала меня ровно в полночь неугомонная скво.
Мне снилось, как мы играем на пиво с пацанами с соседней улицы. На мои ворота бежала толпа неприятеля, я метался из угла в угол. Просыпаться не хотелось.
— Да, да, – пробурчал я сквозь сон и попытался вернуться в грезах к футбольному матчу.
Не получилось.
Жена села на кровати и начала обвинительную речь:
— Птицын, хватит спать. Ты вчера родился на свет. И тебя никто из друзей так и не поздравил.
Ети́ть-колотить! Каждый год она регулярно ошибается в один-два дня с моими именинами. Будто специально. Просто де-факто я родился в один день, а в метрике указана другая дата. Могла бы уже выучить или в свой блокнот записать.
Я с детства не любил отмечать день рожденья. Для меня он был обычным календарным днем. Но жена хотела, чтобы нам – да, да, нам! – дарили подарки, ждала гостей, праздник, угощение. Причем сама обычно ничего не презентовала.
— Дурында, ты как всегда промахнулась. Мой день рожденья завтра. Не сегодня и не вчера. Завтра. И я никого не приглашаю, отмечать не буду, ты это прекрасно знаешь. А сейчас давай спать.
Супруга обиженно засопела. Значит, основной концерт будет утром. Надо что-нибудь придумать.
В день рожденья я никого не звал и вообще хотел провести его как обычно: днем на работе, а вечером посмотреть детектив. Гостей я не ждал. Мои уличные и школьные друзья разъехались по стране и миру. Институтские приятели вовсю боролись с преступностью и вытащить их на сабантуй было очень сложно. Одному напиваться не хотелось.
Мне вполне хватало поздравлений по телефону.
Вечером разрезали с семьей небольшой вкусный торт. Я сложил в шкаф подаренные родней носки и майки. Спрятал от тестя новенькую бритву «Жиллет».
Ничто не предвещало беды.
Неожиданно в дверь позвонили. Супруга пошла открывать.
— А где именинник? – услышал я знакомый голос.
Славка-десантник. Я думал, его обеденное смс с обещанием зайти вечером было данью вежливости. А он пришел.
Славка работал спецом по ремонту бытовой газовой техники. Он мог оживить наглухо убитый котел или бойлер. Если бы захотел, легко открыл мастерскую. Но больше денег ценил свободу.
— Понимаешь, я сам себе хозяин, — втолковывал он за кружкой пива. — Захотел – взял заказ, не захотел – клиент м@ндует. А среди них иногда встречаются просто музейные мрази, ты бы видел! Так что мне свобода важнее. Иначе придется каждому полудурку ж.пу целовать.
Мы познакомились, когда у нас в квартире сдохла газовая колонка. На вызов пришел Славка. Он в два счета устранил неисправность, поразил меня знанием вселенной «Властелина колец» и оставил после себя стойкий аромат крепкого самогона вкупе с жареным кешью. Так мы и начали общаться. А еще толкинист классно играл в пинг-понг.
Моя мадам не любила Славку всей душой.
— Твой приятель на полном ходу выпрыгивает из маршрутки. Зачем тебе такие друзья?!
Прозвище «Десантник» пристало к моему товарищу после одного идиотского случая.
Мы тряслись в «Газели» на переднем сидении: я возле водителя, Славка у двери. В той уникальной маршрутке деньги за проезд собирал не водитель, а его наглая теща, сидевшая внутри салона. Тетка имела острый язык и зычный голос. Позже я дал ей кличку «Кондуктор», и теперь её так называл весь город.
Мы проехали довольно большое расстояние от нашего квартала в центр. По пути болтали со Славкой, тихо смеялись. Кондуктору мы явно не нравились. Её вообще все бесило, особенно трусливый зятёк.
Славка что-то рассказывал, размахивая руками, и по дурости зацепил пальцем ручку двери. В этот момент маршрутка как раз поворачивала налево на перекрестке. Хлипкая дверь сперва дернулась, потом открылась. Славка хотел ее закрыть, но не успел.
Со стороны это смотрелось, будто какой-то псих пытается на ходу выпрыгнуть из машины.
Теща водителя гневно заорала:
— Э! Ты десантник, что ли?! Совсем рехнулся!
К тому моменту «Газель» подъехала к остановке. Народ смотрел на Славку во все глаза. Друг выскочил из маршрутки, махнул мне и побежал по своим делам.
Салон набился битком. Рядом со мной никто не сел. Кондуктор напрасно предлагала пассажирам переднее место.
«Газель» неспешно поехала дальше. Я трясся в беззвучном смехе, став красным, как рак.
— Что за идиот с тобой сидел? – напустилась на меня зычная тетка. — А если бы он в столб на лету врезался?
Я набрал воздуха и с очень удивленным лицом ответил:
— Я его не знаю. Он обознался.
При этих словах запуганный водитель громко загоготал. Его теща посмотрела на нас, как на полных недоумков, и замолчала.
С тех пор к Славке накрепко прилипла кличка «Десантник». Его знали все «маршрутчики» города. На переднем сидении «Газели» ехать ему запрещалось.
Когда я рассказал жене про этот случай, ее реакция была вполне ожидаемой:
— Вот-вот! Скоро и сам будешь на полном ходу из маршрутки прыгать!
Десантник принес птичий рулет, жбан пива и подарок: кремы для и после бритья. Я вытащил тещин самогон.
Вечер удался. Славка отказался остаться с ночевкой.
В конце суток супруга, к моему удивлению, не стала выражать недовольство.
Единственный ее упрек был следующим:
— Почему твои друзья выглядят, как клошары?
Я начал сердиться:
— Почему они лошары? Очень даже приличные люди. Только со вкусом у них беда. Да твои бабцы вообще одеваются, как сардельки, на два размера меньше нужного. Вупсень и Пупсень.
Жена посмотрела на меня печальными глазками:
— Ты безнадежен. Клошары – бездомные, бомжи Парижа. А не то, что ты подумал. И не трогай моих девчулек.
Если честно, у нее подруги – полное барахло во всех смыслах. Я как-то заикнулся об этом, но получил гневную отповедь.
Моя благоверная продолжила вялые пререкания:
— Единственный твой нормальный друг – это который живет на Сахалине. Я его никогда не видела. И надеюсь, не увижу. Остальные все печаль-беда.
Я молчал.
Жена сонно пробубнила:
— А знаешь, пусть хоть какие-то друзья. Лишь бы были. Раз ты с ними общаешься, значит, они неплохие, наверно, люди. Не как мои девчонки, конечно, но и так сойдет.
Ее девчонки неимоверно меня злили. Их облик и поведение нередко становились причинами наших стычек. Одну я звал «Терминатрикс». Она могла играючи одной рукой приподнять тяжелый диван. Мадам безнадежно пыталась сбросить вес, заедая все попытки пиццами с шаурмой. Другая разговаривала фальцетом и сильно жеманничала. Втихаря я дал ей прозвище «Квазимодо». Третья и вовсе была кмс по боксу.
И таких подружек – «пиявок да лягушек» в нашей квартире временами набивалась полная кухня. После подобных встреч приходилось несколько раз за вечер выносить мешки с коробками из-под пицц и осетинских пирогов да фольгой от курицы гриль. Дамы ели, как голодные викинги. Пиво текло рекой. Возмущаться было опасно.
Все встало на свои места, когда родственнице жены срочно понадобились деньги на лечение. Подружки растворились сразу, у всех нашлись важные дела и личная жизнь. Я ожидал подобного исхода, супруга – нет. Выручили мои клошары. Парни молча и быстро собрали нужную сумму. Слава богу, она не пригодилась, т.к. врачи ошиблись.
После этого случая больше никто мне на «десантников» не пенял.
Автор: Евгений Шовунов
