Мама ушла за конфетами и больше её никто не видел
Лёка стояла, вцепившись в ручку чемодана. Папа ушел. А теперь еще и мама.
— Девочки, стойте тут, никуда не уходите, я скоро, — недовольно сказала мама, поправила воротник из лисы и пошла в другую сторону.
— Мама, — отчаянно крикнула вслед Лёка. — Мамочка, не уходи!
— Лёка, я куплю вам конфет и вернусь, — сердито сказала мама и, скрылась за колонной Казанского вокзала.
Лёка беспомощно посмотрела на старшую сестру Валю и еще сильнее вцепилась в ручку чемодана, шмыгнула носом:
— Валя, они же вернутся?
—Не реви, Лёка, — важно сказала сестра. — Папа пошел в кассу за билетами. А мама за конфетами. И мы поедем на поезде, — уже не очень уверенно сказала она. — В какой-то другой город. И папа сказал, что там нас будет ждать елка в новой квартире! Большая. Потому что в Москве такие елки не растут, как там, — Валя испуганно посмотрела на толкавшихся людей, вздрогнула от гудка паровоза, прижалась к сестре и тоже уцепилась за ручку чемодана.
Чемодан был большой и неподъемный. С ним мог справиться только папа. Но все равно в него не влезли все любимые игрушки Вали и Лёки.
Когда Лёка приносила свою очередную куклу в спальню к родителям и старалась незаметно положить ее в чемодан, мама сердилась и выбрасывала ее на кровать:
— Лёка! Хватит таскать своих кукол! У меня платья не помещаются! А еще костюмы твоего отца! Ему же надо прилично выглядеть! Он у тебя будет главным инженером завода! — после этого она садилась в изнеможении на кровать, закрывала лицо руками и театрально плакала, так, чтобы слышал отец в своем кабинете. — Лучше бы был мастером здесь в Москве, чем в этой тайге!
— Маша! — взвивался отец, хотя давно дал себе слово, что будет молчать на все упреки жены. — Маша, ну как ты можешь! Меня повысили! Партия доверила мне сложнейший участок работы! Значит, верит в меня. Надо поднимать заводы в стране!
— Николай, тебя сослали в глушь! И меня тоже! Здесь ты был заместителем главного инженера, и это Москва! Да, там будешь главным инженером, но где? Где этот город? В тайге! Там даже театра нормального нет! С кем я буду общаться? А девочки? Где они будут учиться? И, главное, с кем дружить? С босяками из бараков?
— Мама, а что такое баррраки? — спрашивала Лёка.
Слово было смешное и нравилось Лёке, в серединке была раскатистая «р», которая только недавно стала у нее получаться.
— Иди сейчас же в детскую! — сердилась мама, пихала Лёке куклу в руки и выпроваживала из спальни. — Потом, потом приедут ваши куклы со всем остальным багажом!
Мама настаивала, чтобы взять всего одну куклу на двоих, но папа сказал, что каждой девочке можно взять по кукле.
— Зачем им с собой брать кукол? Ты же сказал, что нам отправят все в нашу глушь! И нашу мебель, и сервизы, и твои книги! Все отправят. Зачем тащить этих кукол? Хватит и одной поиграться.
— Пусть девочки возьмут по самой любимой кукле, — сказал папа, — им будет легче привыкнуть.
Мама демонстративно выложила свое любимое театральное платье и упихала трофейных кукол в чемодан. И после этого не разговаривала с ним два часа и, пила капли на кухне.
Николай чувствовал себя виноватым, но не сдавался. Он был готов оставить лучший свой костюм и ходить на завод в гимнастерке и потертом пиджаке, но Маша не позволила.
И вот сейчас, Лёка и Валя стояли, уцепившись изо всех сил в ручку чемодана, словно только это и связывало их с мамой и папой.
— Девочки! — прибежал запыхавшийся отец. — Какая очередь в кассу брони! Еле успел к поезду. А мама где?
Тут Лёка не выдержала и заплакала навзрыд.
— Мама, мама ушла за конфетами-и-и-и, — рыдала она, — туда, — и махала рукой в сторону центральных дверей вокзала.
Папа, переминаясь с ноги на ногу, не знал, что ему делать. Поезд отходил через десять минут, а до вагона надо было уже непросто идти, а бежать. Искать жену или все-таки бежать к вагону? Как объяснить товарищам на работе и в Москве, и в Перми, что он взял и опоздал на поезд, потому что жена пошла за конфетами? Да какие конфеты, здесь на вокзале? Она что, с ума сошла?
Неминуемое объяснение перед товарищами на заводах подтолкнуло папу. Он схватил чемодан, уже не надеясь найти носильщика, взял за руку Валю и сказал:
— Валя крепко держи сестру за руку! И побежали быстро к нашему вагону. Мама сейчас придет.
— А как она нас найдет? — заныла Валя, но папа строго посмотрел на нее.
— Найдет.
В вагон они забежали, запыхавшиеся, взмокшие за две минуты до отхода поезда. Папа сунул билеты проводнице, впихнул чемодан на площадку и подсадил девочек:
— Молю, посмотрите за ними, мне надо найти жену, она потерялась!
Проводница обняла девочек:
— Смотрите, у вас меньше минуты! Не опоздайте! А то уедем без вас!
Лёка горько разрыдалась. Без папы? Мама потерялась! Теперь еще и папа?
— Нет, нет, папочка!
— Я найду маму и вернусь!
Девочки так и стояли в тамбуре вагона. Не отпуская ручку чемодана. Поезд тронулся, а проводница немного испуганно посмотрела на них.
— Господи, где же ваш папа? — но тут же спохватилась. — Папа, наверняка запрыгнул в последний вагон. Вместе с мамой. И сейчас они придут.
Она еще раз выглянула на удаляющийся перрон и захлопнула дверь вагона.
— Так, чемодан оставим здесь, а мы с вами пойдем в ваше купе, подождем папу.
— Нет, — завизжала Лёка.
— Хорошо, — испуганно согласилась она, — мы возьмем чемодан и, вы с чемоданом подождете папу в купе. Хорошо? А я вам сделаю чаю с пирожками.
Она, чертыхаясь, с трудом подняла чемодан и поволокла его, грудя нарядные половики.
— Ну вот, ваше купе, — выдохнув сказала она и открыла дверь. — Смотрите, как тут красиво. Садитесь на диванчики, я принесу чай, и папа с мамой сейчас придут.
Папа, действительно пришел, как раз, когда проводница принесла чай и пирожки. Но он пришел без мамы. Растерянный и несчастный.
***
Через сутки они вышли в чужом городе. Их встретили на большой черной машине и отвезли в новую квартиру рядом с заводом. Квартира была пустая и маленькая, всего две комнаты. Водитель помог затащить чемодан.
— Ну вот, — натянуто сказал папа, — вот наш дом.
— А елка? — плаксиво сказала Валя.
— Ты обещал елку! — всхлипнула Лёка.
— Елку завтра привезем! — улыбнулся водитель. — А потом пойдете на праздник, где вся детвора соберется! Костюмы у вас есть, а, девочки? Снежинки или зайчики? — он подмигнул девочкам. — До завтра! Хотя, простите, Николай Иванович, забыл еще одно дело. Мебель вам привезут тоже завтра, а сейчас попросим у соседей раскладушки, не на полу же спать таким красавицам!
Через полчаса в квартире было полно людей, соседи принесли и раскладушки, и одеяла, и простыни. Все, чтобы новенькие почувствовали себя, как дома. Их накормили ужином, угостили пирогами. А соседка из квартиры напротив, тактично умолчав об отсутствующей маме, предложила позаниматься завтра с девочками, пока папа будет на работе.
Папа смущался от такого внимания и заботы совершенно незнакомых людей. Поздно вечером, желая девочкам спокойной ночи, он сказал:
— Нам будет здесь хорошо. Правда? — он поцеловал Валю и Лёку. — Смотрите, какие хорошие люди живут в этом доме. Все у нас будет хорошо.
— А мама? — тихонько спросила Лёка. — Она приедет?
— Наверное, она опоздала на поезд и ждет нашего звонка. Завтра я позвоню ей с переговорного пункта и скажу, как мы ее ждем, — вздохнув сказал папа.
Николай ходил звонить каждый день. С каждым днем он мрачнел все больше и больше. В Москве не отвечали. Он понимал, что их ведомственная квартира, давным-давно уже принадлежит какому-то другому специалисту завода или скоро будет принадлежать. Но все еще не терял надежду узнать где его жена. И мать его детей.
И через два месяца, наконец, ему ответили.
— Алло? — певуче протянул молодой женский голос. — Квартира Сходченко. Кто говорит?
— Простите, — Николай с усилием сглотнул, он не ожидал, что ему все-таки ответят и ответит чужой голос, — простите, это Николай Иванович, я раньше жил в этой квартире…
— Да, а что вы хотели? — равнодушно спросила женщина.
— Узнать, не появлялась и в нашей… простите, в вашей квартире моя жена?
— Нет, когда мы с мужем заехали в эту квартиру, она была пустая. И никто не приходил, — и она, не дожидаясь ответа, повесила трубку.
Николай Иванович так и не женился. Он вырастил девочек, выдал замуж, отдав им квартиру. И тихо умер на даче.
А через два года после его смерти пришло письмо на его имя.
Лёка повертела письмо, раздумывая, открывать или нет? Оно адресовано папе, а от кого неизвестно. Но, посоветовавшись с Валей по телефону, решила открыть.
Валя заехала к сестре вечером и застала ее в слезах.
— Вот, — она швырнула письмо сестре. — Нашлась наша мама! Вспомнила о нас и очень хочет видеть своих девочек! Своих! — крикнула Лёка.
— У меня нет матери, — просто ответила Валя.
Письма продолжали приходить. Лёка их с остервенением выбрасывала. Но как-то в квартире раздался телефонный звонок.
— Лёка, Лёка, это ты моя девочка, — дребезжащий старческий голос шептал в трубку. — Лёка, я знаю, это ты, моя любимая девочка! Я до сих пор храню ваших кукол. Приезжай ко мне! Я уже очень стара, я все хочу оставить вам…
Лёка заколебалась, после слез матери и еще раз поговорила с Валей. Ее ответ не изменился:
— У меня нет матери. Мне от нее ничего не надо.
— Валя, а если она одумалась? Ведь она же наша мать. Понимаешь. И потом, — Лёка помялась, — квартира в Москве…
— Как хочешь, сестренка. Можешь съездить. Мне от нее ничего не надо.
Помаявшись Лёка, поехала. Квартира в Москве, это не шутки. И хотелось посмотреть на мать и спросить, почему она бросила двух маленьких девочек на вокзале.
Вернулась быстро. И никак не могла избавиться от чувства брезгливости. Хотела пожаловаться сестре, но сестра только спросила, нормально ли добралась и все. Ни слова о матери.
Хотелось поделиться, что нет их кукол, она соврала. И квартиры тоже нет. И про них она вспомнила, потому что живет одна, в какой-то хибаре на краю Москвы. И они ей нужны, сейчас ей очень нужны дочери, потому что она старая и никому не нужна. А тогда она испугалась, просто испугалась ехать в Пермь. Что она там будет делать, молодая и красивая женщина, в этой глуши?
— А мы? — только и смогла спросить тогда Лёка. — А твои дочери?
— Ну, я всегда помнила о вас. И потом Николай он хороший, он бы вас не бросил.
Автор: Галина Шестакова
