Сначала «задержался на работе», затем «отправляют в командировку», потом ещё в одну, пока не столкнулись нос к носу в торговом центре в то время, когда он должен быть совсем в другом городе.
Он был с длинноногой красоткой , она с подругой. Это-то обстоятельство всё и осложнило. Она бы ни с кем не стала это обсуждать, потому что стыдно, когда с тобой вот так, переживала бы молча. Но подруге-то чего молчать? На второй день после той встречи уже все всё знали: и друзья и родные.
Теперь приходилось терпеть сочувствия, любопытные расспросы, пристальное внимание: сейчас начнёт жаловаться, переживать, приходить на работу с покрасневшими от слёз глазами и распухшим носом, подурнеет, расскажет, что ходит к лучшему психологу.
Но всё было совсем по-другому. Отпала необходимость готовить мужу горячий полноценный завтрак, она просыпалась рано-рано и ехала в бассейн. Кролем поплавает, прохладный душ, чашечка горячего кофе с тёплым маковым бубликом в крошечном уютном кафе и на работу: собой довольна, заряд позитива на весь день и для здоровья хорошо.
-Пришло время полюбить себя, -говорила она любопытствующим коллегам, -время вспомнить всё, о чём мечтала, чего хотела, от чего пришлось отказаться и подрезать крылья в угоду мужу. Жизнь только начинается. Сейчас я похожа на вылупляющегося из яйца цыплёнка, думала она, просто не слышен звук треснувшей скорлупы.
-Может, встретимся вечером, в кафе посидим, обсудим ситуацию, -приглашали друзья.
-Вечером я занята, — отвечала она и спешила к одной старушке, что согласилась корректировать её игру на фортепиано. Занятия музыкой были заброшены три года назад: он просил тишины и покоя, и инструмент стоял в комнате, исполняя роль столика.
А на днях, в электричке метро, заглянула в газету мужчины-соседа, наткнулась на объявление: уроки игры на фортепиано. Записала телефон, позвонила, оказалось, учительница музыки на пенсии, чтобы скрасить одиночество, согласна вести занятия за небольшие деньги.
Старушка представилась Александрой Ивановной, оказалась аккуратной, любознательной, жизнелюбивой и весёлой. Они быстро сдружились, пели дуэтом романсы, аккомпанируя себе на старинном инструменте, пекли пирог, варили какао с долькой шоколада и долго болтали в маленькой уютной кухоньке обо всём на свете.
Выяснилось, что старушка никогда не была за границей, но мечтает побывать во Франции и заглянуть в знаменитое кафе des Deux Moulins, чтобы отведать не менее знаменитый десерт — крем-брюле с хрустящей корочкой.
Иногда, по пути домой, она заходила в «Книги», чтобы пополнить свою библиотеку очередным томиком обожаемой Фэнни Флэгг или Оуэнс. Для А.И. она покупала Дж. Колган или Д. Харрис. Старушка как-то поделилась с ней, что «Шоколадная лавка в Париже» — её любимая книга, прочтённая уже несколько раз с неугасаемым удовольствием.
Звонили родители, спрашивали, как настроение.
-Всё хорошо, -говорила она, — вот, готовлю на ужин цветную капусту в сухарях, это очень вкусно. Завтра идём в театр с моей учительницей музыки. Она чудесная, эта старушка, очень добрая, позитивная. Обещает, что попросит дать мне мастер-класс по фортепиано своего бывшего ученика, когда он вернётся из Германии, где сейчас гастролирует.
Приезжала сестра, старалась незаметно выявить у неё симптомы депрессии, не находила: в квартире чистота и порядок, ни пылинки, новые обои в спальне, в зале появился красивый торшер в тон темно-зелёным шторам и удобное кресло, на плите кастрюлька с томатным супом, на столе вазочка с ещё тёплым печеньем.
-Тебе не скучно? — спросила сестра, -может лучше попугая завести или хомячка, чем ходить к какой-то старухе на пианине тренькать. Хорошо, что не на балалайке. Вот скажи, зачем тебе это надо?
-Люблю,- ответила она, когда звуки складываются в красивую музыку. -И она не старуха, а прекрасная, неунывающая, женщина. А хочешь, я тебе сыграю?
Лето прошло, наступила осень. За это время она развелась, похорошела, сделала другую стрижку, полюбила свою новую жизнь…
В тот пятничный вечер она, как всегда, приехала на занятие. Старушка светилась от счастья: он приехал и я вас сейчас познакомлю. С чашкой чая в руках в прихожую вышел мужчина: симпатичный, с красивой, гордой осанкой. В доме пахло выпечкой, сладкой ванилью, уже был готов яблочный пирог…
Гость много и интересно рассказывал о гастролях, с юмором вспоминал время студенчества. Всем троим было уютно, тепло, вкусно, интересно и легко.
А потом он играл Шопена — волшебство и очарование…
Через год он предложил ей руку и сердце, стать хозяйкой загородного дома с бассейном. В одной из комнат дома стояло только фортепиано, зато там было огромное французское окно с видом на озеро. Вечером здесь разжигали камин, он играл для неё Шуберта, а уходящее солнце окрашивало небо то в розовый, то в пурпурный, то в апельсиновый, то в лимонный цвет. Озеро в это время переливалось золотистым и зелёным, а когда всходила луна, серебрилось и сверкало, словно чешуя огромной рыбы.
На гастроли во Францию он улетал уже с женой, а место у иллюминатора любезно согласилась занять А.И.
Старушка не переставала счастливо улыбаться и восторженно прижимать к груди ладошки. Они побывали в нескольких городах этой страны и, конечно, в Париже: в кафе des Deux Moulins они ели крем-брюле, прикоснулись к знаменитой Триумфальной арке, восхитились королевским дворцом — Лувром…
А.И. не стало через два года. На фортепиано, в доме у озера, стоит её фотография в рамке.
Клавиш инструмента касаются крошечные пальчики маленькой девочки, что сидит на коленях у отца.
— Сашенька, — говорит мужчина, — вот эта клавиша называется «соль», а эта «ми»…
За окном зима. Озеро замёрзло и укрыто искрящимися на солнце сугробами. С неба тихо падают пушистые хлопья…
Автор: Gansefedern
