Котенок подкатился прямо под лапы большого, сильного, черного кота, мышцы на груди которого выделялись прямо, как у бодибилдера. И выглядел он сурово. Среди котов, собак и кошек двора, сей тип был известен под кличкой — Черный. И авторитетом он обладал железным.
Маленький, серый котёнок отлетел от удара лапой одного из котов, столпившихся вокруг куриных потрошков, которые им вынесла одна из женщин, живущая в доме. Он ударился в правую переднюю лапу Черного и жалобно пискнул.
Потом, подняв голову вверх, вдруг прижался к большому черному коту и сказал:
— Папа…
Глаза Черного полезли из орбит. Он поднял правую переднюю, чтобы дать затрещину маленькому наглецу, но вместо этого…
В его голове всплыло голодное и холодное детство. Он вспомнил, как большие коты отгоняли его от тарелки с едой, и доставались ему только остатки. Как в дождливую осень он убегал от собак и котов, гнавших его из-под укрытия и…
Опустил лапу. Маленький, серый котёнок прижался к лапе Черного и, обняв её, стал повторять.
— Папа, папа, папочка.
Коты и кошки, пировавшие курятиной, посмотрели назад и засмеялись, и тогда Черный вдруг разозлился. Он в мгновение ока оказался в кошачьем кругу и стал раздавать увесистые оплеухи направо и налево. А когда все коты разбежались, он подошел к маленькому котёнку, смотревшему на происходящее со страхом, и, подтолкнув его носом, сказал:
— Иди, ешь. Не папа я тебе. Не папа, запомни! Понял?
— Конечно, папочка, — согласился серый малыш и зачавкал кусочками курицы.
Черный смотрел, как худые рёбрышки котёнка ходили под шкурой в такт его челюстям, и что-то теплело у него внутри. Так оно и пошло. Маленький котик ходил, как хвостик, за своим большим черным заступником и называл его, как вы понимаете…
Папочка.
Черный сперва злился и пытался возражать. Даже пару раз отпускал затрещины, о чем потом жалел, но малыш прижимался к нему и обещал, что никогда, ни за что, ни при каких условиях не будет больше говорить это слово. И добавлял:
— Лишь бы ты не сердился, папочка.
Черный тяжело вздыхал и прижимал к себе серого малыша. Он учил котёнка защищаться и нападать. Он учил его добывать еду и убегать от собак. Он учил его всему, что умел сам.
Прошло пару лет. И Черный с Сынком, такая именно кличка во дворе прилипла к серому котику, стали грозой всех котов и собак.
Пока однажды осенью Черный не простудился. Он лежал на куче пожухлых коричневых листьев и кашлял. Над ним были сомкнутые ветки кустов, и дождь сюда почти не доставал.
Сынок взволнованно смотрел на своего папу. Он прижимался к нему и пытался согреть теплом своего тела, но Черный горел всё сильнее и сильнее. И беспокойство Сынка всё возрастало и возрастало. А во двор…
Одна женщина вынесла остатки обеда, и Сынок решил принести несколько кусочков своему папе. Черный вдруг открыл глаза. Вкусный запах пробился через марево простуды. Он поднялся на слабые, дрожащие лапы и пошел вперёд. К тарелке с курятиной. И тут…
Две большие овчарки, бегавшие по двору, тоже решили предъявить свои права на сытный обед. Они бросились к тарелке и, окружив Черного, оскалили клыки. Хозяин собак смотрел на это и улыбался. Из их горла вырвалось рычание, полное злобы. В этом рычании был приговор.
Лапы Черного подогнулись. Он был очень слаб. Упав на мокрую землю, он свернулся клубочком и закрыл глаза. Ему не хотелось видеть приближение конца и эти страшные клыки.
Но последний миг всё не наступал…
Открыл он глаза от страшного шума. Визг, шипение, рычание и вой могли разбудить и мёртвого, а Черный был всё ещё жив.
Сынок, его ученик и надоедливый кот, превратился в огромный, раздутый шар с торчащим хвостом и когтями! Сынок бил лапами двух собак сразу и так орал, что выбежала женщина, всегда кормившая котов.
Собаки, жалобно подвывая и поджав хвосты, ретировались, и тогда женщина, подвинув миску с курятиной, сказала Сынку:
— Ну, иди. Иди. Кушай уже. Заслужил. Прогнал этих собак.
Сынок успокоился и посмотрел на женщину снизу вверх. В его глазах не было страха. Но есть он не стал. Он подошел к лежащему на земле черному коту и стал подталкивать того носом к тарелке. Женщина застыла, раскрыв рот.
Черный, пошатываясь, встал, а Сынок, поддерживая его своим телом справа, помог добраться до тарелки с потрошками.
— Ах ты, Господи! — воскликнула женщина. — В жизни такого не видела. Да ты, никак, кормишь этого кота. И кем же он тебе приходится? Тут от людей такого не дождёшься. А кот кормит! Так кто же он тебе?
Сынок посмотрел на неё опять и сказал:
— Папочка.
Конечно, он не мог говорить на человеческом языке. Он просто мяукнул, но женщина, она понимала по-кошачьему.
— Не может быть, — произнесла она. — Такого не бывает.
Черный с трудом проглатывал кусочки курицы, а Сынок тёрся об него носом.
— Ах ты, Господи! — опять сказала женщина в большой старой куртке. — Он же болен.
Она подошла поближе и погладила черного кота. Тот нехотя отодвинулся, но силы покинули его, и он упал.
— Да ты весь горишь! — заметила женщина. — И нос сухой…
Потом посмотрела на Сынка и заметила:
— Ну, что? Пошли ко мне, что ли. Там я смогу вам помочь.
И открыв дверь в подъезд, широким жестом правой руки пригласила Черного и Сынка.
Черный попытался убежать, но вместо этого только дёрнулся и застонал. Всё тело болело. Он не доверял людям. Сынок растерянно посмотрел на больного Черного и женщину. Он не знал, что делать. Ведь он не мог оставить своего папу…
И женщина решилась. Она наклонилась над больным черным котом и, подхватив его, прижала к себе.
— Я тебя понесу, — сказала она упрямцу и погладила.
И Черный вдруг почувствовал, как бьется её сердце — спокойно и уверенно. И ещё, от неё исходило тепло, ласка… И вдруг ему стало хорошо. Он прижался к старой куртке и тихонько мяукнул.
— Я, если бы был сильнее и здоров, то как поцарапал бы тебя, — объяснил он женщине и толкнул её головой снизу вверх.
— Идём, идём, — усмехнулась женщина. — Ишь, вояка какой.
— Ну, или укусил бы, — пробормотал Черный и обнял руку женщины лапами.
Она прижала к своему лицу мокрую спину черного кота и подула в неё теплым воздухом. И Черный…
Он замурлыкал. И прикрыл глаза от удовольствия, а Сынок, он уже давно проскользнул в подъезд и пробрался в квартиру.
Теперь женщина живёт с двумя котами. Одним серым и ещё одним, чёрным. Она так и называет их — Черный и Сынок. А всё потому, что понимает кошачий язык. И Сынок рассказал ей всю историю.
Большой черный кот поправился и очень быстро привык к домашним условиям и правилам. Иногда он отпускает оплеухи расшалившемуся Сынку. Он учит его вести себя культурно, и ещё…
Иногда спихивает его с колен женщины. И сам забирается на них.
Но Сынок не обижается, ведь это его…
Папочка.
Автор: Олег Бондаренко
