Ребёнок появился на свет ровно в полночь. Как раз в тот момент , когда электронные часы родового зала , мигнув зелёным светом , переключились с 23:59 на 00:00. Врaч и аккyшерка переглянулись , а дежурный неонатолог спешно подхватил неподвижное синюшное тельце и , переложив , на пеленальный стол , спешно схватился за отсос. Малыш не дышал. Роженица , слегка повернув голову , равнодушно следила за манипуляциями врaча . — Может , он мёртвый ? Не кричит…- крутились мысли в её мозгу , затуманенном недавней всепоглощающей болью. Наконец новорожденный издал слабый , едва слышный писк , который постепенно набирал силу и вскоре перешёл в заливистый плач , далеко разнёсшийся по притихшим в этот глухой час коридорам родильного дома. А врaч , аккушерка и неонатолог стояли вокруг младенца и молча , сосредоточенно его разглядывали.
Он был необычным , этот малыш… Его позвоночник , дойдя до уровня лопаток , изгибался таким причудливым образом , что образовывал два практически симметрично расположенных продолговатых горба , которые тянулись вниз практически до середины грyдной клетки . — Как такое может быть ? — повторял изумлённый неонатолог. — Я никогда , никогда такого не видел… Ну не может , не может быть такого.. Просто невозможно…
Когда к Анне утром пришёл врaч и попытался растолковать особенности её новорождённого сына , она брезгливо скривила красивые губы — Так он ещё и yрод… Вот ж ё — моё …Нет , уж… Девайте его куда хотите , а мне yрода не нужно… Я и здорового — то брать не хотела , а тут такой… Несите мне бумагу , я отказ напишу… И в положенный срок вышла из роддома , лёгкая , равнодушная и ничем не обременённая , а сын её остался там , ничего не зная о том , что его предал самый родной его человек…
В Доме Ребёнка его назвали Илюшенькой. Да , именно так , и никак иначе. Нянечки надевали на него просторные , не по размеру , рубашонки , чтобы его недостаток его не так бросался в глаза. Но будь его фигура самых совершеннейших , идеальных форм , он всё равно бы отличался от других , пищащих , орущих , дерущихся и что — то вечно делящих ребятишек. Какая — то недетская серьёзность была в голубых его глазах , опушённых длинными , чёрными ресницами. Часто , глядя в окно , он прислушивался к чему — то внутри себя , прислушивался мучительно , стараясь уловить и понять что — то , что ни уловить , ни понять пока не получалось.
Это произошло однажды , когда колонна выстроенных попарно , расползающихся и спотыкающихся о собственные ноги двухгодовалых детишек направлялась на какое — то мероприятие. И Илюшенька услышал ЭТО. Из неплотно прикрытой двери кабинета заведующей доносилась музыка. Она не была похожа на знакомые Илюшеньке детские песенки , которые им пели на музыкальных занятиях и под
которые они учились маршировать «как солдаты » , старательно размахивая слабыми ручонками и поднимая непослушные еще ноги… Она была похожа на… ветер. Тёплый , ласковый ветер , который нежно поднимает тебя над землёй и несёт , несёт , нежно качая и убаюкивая… В ней не было слов , но была душа , живая душа , которая обнимала Илюшеньку и рассказывала , рассказывала что — то такое , что не знает никто , да и не нужно никому знать , кроме него , Илюшеньки… И он остановился посреди коридора , наделав изрядного беспорядка посреди старательно выстроенной колонны и начал раскачиваться в такт музыке , не обращая внимания на налетающих на него детишек и бесполезные попытки нянечек сдвинуть его с места . В его маленькой головке всё встало на свои места. То , что он слышал , напряжённо ловя в криках товарищей по несчастью , в шуме ветра и гудении труб умывальной комнаты — это была она , его Музыка…
Алёна и Дима объездили все окрестные Дома ребёнка. Врождённая патология не позволяла Алёне иметь детей. И они решили взять малыша из дома ребёнка. Но… вот беда… Курсы приёмных родителей пройдены , документы готовы , но перед ними стоит ВЫБОР… Какой он , ИХ малыш… Ведь рождённых детей не выбирают
, их любят такими , какие они есть , а тут… Ну не видели они среди огромного количества лишённых радительского тепла малышей того , своего , родного…
Взявшись за руки , они подходили к забору Дома ребёнка. В песочнице копошились малыши , девочки катали в колясках кукол , обычная возня маленьких ребятишек, насыщенная смехом и весёлыми криками. Только один малыш , в длинной, не по размеру , курточке , стоял и внимательно прислушивался к чирикающему на ветке воробью. И в этот самый момент у Алёны зазвонил телефон … Моцарт… Алёна вообще была любительницей классической музыки. И малыш… он вздрогнул , глаза его вспыхнули , словно в нём зажёгся яркий прожектор и он стал медленно , ритмично качаться из стороны в сторону , безошибочно чувствуя ритм и темп музыки , а Алёна и Дима стояли , замерев , не обращая внимания на заливающийся телефон… Они видели ЕГО. Своего сына. Родную душу , которая светилась в его глазах…
— Да , я понимаю , что это больной ребёнок , инвaлид… Да ,я готова взять на себя ответственность… Реабилетация? Конечно… — Алёна битый час устало отвечала на вопросы заведующей, настойчиво предлагающей ей взять другого , здорового малыша. — Детей не выбирают…объясняла она ей , и возьму его , возьму , чего бы это мне не стоило…
— Мама? — Илюшенька отошёл от пианино и положил голову на руку Алёне. — А почему я такой? Почему не такой , как все? Алёна ласково погладила его по изyрoдованной спинке — понимаешь , сынок , все мы разные… И внутри , и снаружи… И ты , и я , и папа… А спинка твоя — я же тебе говорила , что там у тебя крылышки , как у ангела , только они ещё не раскрылись , но они раскроются , обязательно раскроются… И она обнимает сына , и целует его в тёплую макушку , а потом садится рядомс ним за пианино , и они играют вместе , и Илюшенька играет так , как не всегда может сыграть взрослый , серьёзный музыкант. И за спиной его на самом деле раскрываются крылья , правда видят их только Мама , Папа , да ещё Ангел — хранитель Илюшеньки , который стоит за его спиной и улыбается, а музыка льётся , льётся широкой , полноводной рекой икачает , качает на своих волнах счастливого Илюшеньку…
Автор: Екатерина Ложкина
