"Отец..."

Лика норовила сделать из меня няньку. Я должен был присматривать за сёстрами. А дома мачеха старалась обделить меня куском. Притом, откровенно, нагло, жадно. И отец не возражал ей! Мой собственный отец.

Ещё она жаловалась на меня. Ну как же! Нянька-то из меня никакая. Зря только хлеб ем и морским воздухом дышу.

Родители разошлись рано. «Не сошлись характерами». Не сошлись, зачем детей рожали? Точнее, одного ребёнка. Меня.

Нет, вы убедитесь, что с характерами всё в порядке. Полная стыковка. Потом обзаводитесь потомством. Я, конечно, ничего не говорил матери – не хотел обижать. Ей и так было непросто. Мама старалась делать всё для меня. Но мне так остро не хватало именно отца… так вышло, что у всех моих друзей отцы были. Водили их на футбол и хоккей, возили на машине на рыбалку. И всё прочее, отцовское, которого я был напрочь лишён.

— Костя, поедешь на лето к отцу! – заявила мать, когда мне исполнилось двенадцать.

Сeрдце радостно подпрыгнуло. К отцу!

Мой отец, Сергей Игоревич, после развода с мамой уехал жить к морю. Я знал, что он почти сразу женился, и у него были две дочки-близняшки. Должны были пойти в первый класс. Я видел в своей голове всё это так: отцу скучно с дочками, вот он и пригласил сына на лето в гости. И у нас начнётся история отца и сына, в которой мы будем ходить везде вместе, и ездить. Интересно, а морская рыбалка, она какая?

Это было самое отстойное лето в моей жизни. А попросить мать забрать меня домой я не мог – было стыдно. Мы повсюду ходили с мачехой, Ликой, и сёстрами Алиной и Полиной. Коротко: Алей и Полей. Отец в основном был на работе. При том, какие запросы были у его жены, ему приходилось много работать.

Ещё она жаловалась на меня. Ну как же! Нянька-то из меня ни к чёрту. Зря только хлеб ем и морским воздухом дышу. Отец и тут не защищал меня. Правда, и Лику не поддерживал. Старался свести конфликт на нет. А я думал, как хорошо, что мне не придётся жить в этой семье. Лето уж я как-нибудь дотерплю. Очень не хотелось огорчать мать.

Иногда, по вечерам или выходным, Сергей с Ликой куда-то выходили вдвоём, а я, опять же, должен был присматривать за девчонками. Которые были такими же вредными и заносчивыми, как их мать.

— Пап, а когда мы сходим вдвоём куда-нибудь? – заикнулся было я.

— Как это, вдвоём? – прикинулся дурачком отец. – У нас же семья.

— Но вы-то с Ликой уходите!

— Это другое… слушай, чем ты недоволен? Тебя вывезли к морю на целое лето…

— Чего мне ваше море? Если я даже купаюсь с ними! Приглядываю, чтобы не утонули.

— Ну, тише, тише! Они твои сёстры.

Я едва дождался конца каникул, и приехав в Москву, сообщил маме, что всё хорошо.

— Понравилось? – обрадовалась она. – Ещё поедешь?

— Ни в жизнь!

По мере взросления я убедил себя, что отец мне не особо-то и нужен. Раз я спросил маму:

— Почему ты не выходишь замуж? Была бы семья. Ты красивая.

— Я думала, что тебе будет некомфортно. Да и потом, мало ли… чужой человек в доме.

— А есть кто-то на примете?

Мне к тому времени было уже четырнадцать, почти пятнадцать.

— Ну… есть один знакомый. Алексей.

— Приглашай. Знакомь. Я скоро вырасту, а ты чего, одна сидеть будешь?

Алексей, мамин коллега, оказался добрейшим человеком. Он трогательно звал маму Марусей, и пытался интересоваться моей жизнью. Мне было лестно, но и смешно. В моём возрасте уже было всё равно, есть ли рядом мужчина. Неважно, отец, или отчим. Всё интересное было давно пропущено.

Маме я сказал:

— Нормальный Алексей. Одобряю. Если нравится тебе – я бы не тормозил.

Мать покраснела. Я смотрел на этого человека чистой дyши, и не понимал, как после неё можно жениться на какой-то Лике. Тьфу!

Алексей оказался именно таким, каким я его и воспринял. Добрым и интеллигентным. С матерью они жили дyша в дyшу, а у нас с ним сложились спокойные ровные отношения. Главное, матери было хорошо. А значит и мне.

Гром грянул, когда я уже получал диплом в институте. Мать принесла мне письмо от отца. Начиналось оно со слов: «Здравствуй, сынок…» а дальше был какой-то мрак.

Почерк отца был неровным, каким-то уставшим. Всё письмо было криком о помощи. Оказывается, десять месяцев назад у отца случился инсульт – перегорел на работе. Левая часть его была теперь парализована. Лика, помаявшись немного с инвалидом, забрала детей и сбежала – спасибо, не стала жильё отбирать. Развелась с отцом, вышла замуж и уехала. А отцу трудно жить одному. Страшно. Больно. Мрачно. Ему нужен кто-то свой, родной, чтобы помочь встать на ноги. Вот он и написал: «Помоги, сынок».

Ясно. «Здравствуй, сынок… помоги, сынок». Но почему я?

— Ты вполне можешь не ехать. – сообщила мать. – Но родители его умерли. В семье он был один. Так вышло, что сейчас Сергей остался в полном одиночестве.

— Что значит, но… что значит, мама, твоё «но»? У меня вон не умер отец, а как будто бы умер. Именно так я рос. Как сирота наполовину. А теперь что-то случилось, и я сразу «сынок».

Мама растерянно смотрела на меня. Алексей покашлял и сказал:

— Маруся. Костя. Это не моё дело, но разрешите я выскажусь…

— Конечно. Да, Костя?

— Да, Лёша. Говори, конечно. – кивнул я.

Этот чужой дядька был мне не особо близок, но уж точно ближе родного отца.

— Костя, ты сам должен решить. Мама права. И я, полагаю, ты имеешь право злиться на отца. Полное право. Только когда будешь решать, задай себе один вопрос: не появится ли у тебя сожаление, если случится непоправимое, а ты будешь знать, что мог что-то сделать, и не сделал.

— Задать вопрос, и что?.. – угрюмо спросил я.

— Ну, если сожаления не возникнет. Или, ты сможешь с ним жить, — это одно. А вот если ты, как добрый мальчик – а ты, безусловно, добрый мальчик, — будешь потом мучиться всю жизнь, что проигнорировал просьбу о помощи от больного человека, своего отца – это уже другой разговор. Я считаю, съездить надо. А там ты уже на месте посмотришь, как тебе эта перспектива.

— Не, ну классная перспектива-то! В двадцать три года стать нянькой для инвалида. Чего у меня такой поганый опыт вечно на этом море! Почему я там всё время в няньках!

— Как? – ахнула мать. – Ты о чём?

Ну, да. Я матери-то ничего и не рассказывал. Рассказал теперь. Она была возмущена поведением отца и его противной жены.

— Решено! Пусть сам решает свои проблемы. А ты молодой, тебе жить надо! Нет, но почему ты мне не сказал?! Вот я бы поехала туда, и устроила бы им там!

— Хорошего сына воспитала, Маруся! Не в его правилах жаловаться. – заметил Алексей.

Всю ночь я не спал. В ушах звенело «Хорошего сына воспитала…», а перед глазами нет-нет, да и вспыхивали, как лампочки, слова из письма отца: «Сынок, помоги!» Нет, но какая наглость всё-таки.

Потом я подумал, что это человек, который поспособствовал тому, чтобы я появился на свет. Не просто дядя чужой. Хоть и вёл он себя всю жизнь именно так. А вдруг Лёша прав? И я потом не прощу себя? Отец писал, что ему нужна помощь на первых порах. Научиться по новой ходить. «Хоть как-то криво» — так он выразился. Нет, а Лика-то какова! Смылась, и вряд ли будет мучиться каким-то чувством вины. Да она уж и забыла про него, как и драгоценные близняшки, Аля и Поля.

— Я поеду. – сказал я с утра.

— Ты спал вообще? – ахнула мать.

— Нет. Лёша прав, если не поеду – не прощу себя потом.

Отоспался я в поезде.

Отец лежал дома. Рядом стояло инвалидное кресло. В углу костыли. Мне его с рук на руки передала сиделка – разбитная девица, непрерывно жующая жвачку.

— Звони, если что. – она оставила телефон.

Я поставил в угол к костылям свою сумку. Прошёл к кровати, присел на край. Отец всхлипнул и отвернулся.

— Чего?

— Ты приехал, всё-таки…

— Ты ж попросил. Я не хотел.

— А чего ж приехал? Кровь – не вода?

— Да нет, не в этом дело. Просто, говорят, я хороший человек. Стараюсь соответствовать. Слушай, а чего ты с сиделкой ходить не учился?

— А оно ей надо? Она так, по минимуму. Самое необходимое делала. А денег заплати, и немалых.

— У тебя нет денег?

Он помотал головой.

— Почти уже нет.

Лицо отца, что интересно, инсульт почти не задел. Так, совсем немного перекосило рот на одну сторону. Если не всматриваться, то и незаметно. А левая часть тела подчиняться ему не хотела совершенно.

Я начинал злиться на себя. На собственное благородство. За каким чёртом я, действительно, приехал? Я ж даже ничего не чувствую к нему! Ничего… кроме досады.

«Ты уже приехал! – сцепив зубы, сказал я себе. – Возьми себя в руки!»

Так началась моя жизнь с отцом недалеко от моря. День я ухаживал за ним, как за капризным ребёнком. Несколько часов мы тренировались. Отец пытался ходить. Получалось не слишком. Вечером я помогал отцу сесть в кресло и катил его к морю. Правда, только на набережную – для прогулок по песку его коляска не была пригодна.

— Надо кyпить кресло, которое по песку катается.

— Надо учиться ходить! – парировал я.

И мы учились. Отец злился, что у него не получалось. Я злился, не понимая, зачем мне вообще это надо. Вечерами звонила мать и говорила, что я – герой, и всё такое. Но должен помнить, что имею право отказаться в любой момент. Я чувствовал себя не героем, а дураком.

Однажды утром я пришёл в комнату и сказал:

— Хватит уже! Вставай и ходи. Не дам кресло.

— Я не могу ходить. – упрямо сказал отец.

— Не можешь – не ходи. А мне надоело тебя таскать. Я уезжаю!

— Я так и знал, что ты только и смотришь, как бы уехать. – он был готов заплакать.

— Да. Да! Потому что я не могу до гробовой доски сидеть с инвалидом! Я молодой, я хочу жить свою жизнь!

— До моей. – обречённо сказал отец.

— Чего?

— До моей гробовой доски. Это уже недолго. Потерпи.

Я вышел из комнаты, хлопнув дверью, и пошёл в кухню, готовить завтрак. Я и сам не понимал, чего вдруг так взбеленился именно сегодня. Ну, не получается у него пойти! Боится он. Дети тоже не сразу делают шаги без поддержки. И, кстати, когда я учился делать свои шаги, Сергей был рядом! Это позже уже они обнаружили несовместимость характеров. Мне стало стыдно, что я наорал на больного отца. Надо пойти и извиниться.

Скрипнула дверь. Я обернулся. В дверном проёме, держась за косяк правой рукой, стоял отец. Левая рука висела плетью, а левая нога стояла позади правой. Отец напрягся и подволок её. Он был весь красный, я перепугался, что отца снова разобьёт инсульт.

С моей помощью он дошёл до стола. Я помог ему присесть на стул.

— Видишь? – выдавил отец из себя. – Хожу.

Видно было, что на этот маршрут он потратил все силы. Да ещё и с кровати надо было встать. И не упасть. А он не yпал – я бы услышал. Мы это уже проходили.

— Вижу. – сдерживая улыбку, сказал я.

— Ну, что? Уедешь теперь?

У отца был совершенно несчастный голос. Я поставил перед ним чай, подвинул бутерброды. Сергей сидел, опираясь на стену. Видно было, чего это ему стоит с непривычки, да с одной живой стороной, но он героически сидел.

— Не уеду. Пока. Но ты давай, учись. Чтобы я мог не сидеть возле тебя. Заняться чем-то.

— Чем?

— На работу, например, устроиться.

Отец откусил от бутерброда и спросил:

— Права есть?

— Да.

— Машина в гараже. Там, дальше, по дороге гаражи. Видел?

Я видел. Я знал, что раньше у отца всегда была машина. Просто сейчас, за эти несколько месяцев, ни разу не подумал об этом. Не до того было.

— Сгнила, поди, машина твоя.

— А чего ей в гараже будет? – удивился отец, и отодвинул тарелку. – Спасибо. Я устал, Костя. Поможешь дойти обратно?

— А сам что?

— Не торопи ты меня, Бога ради! Будет и «сам».

Вечером мы пошли пешком к морю. Конечно, не дошли. И даже до набережной не дошли. Посадив отца на лавку, следя, чтобы он не завалился на парализованный бок, я подумал, что уже не так раздражает всё это. Первое время сильно раздражало, как в рабство попал. В добровольное. А теперь уже и не раздражает почти.

Всё детство я хотел быть рядом с отцом. Бойся своих желаний! Неизвестно, когда и в какой форме они могут исполниться.

— Костя, может привезёшь кресло? Так на набережную охота. – попросил отец.

— Ладно. Сиди тут, никуда не уходи!

Мы посмеялись. Когда я уходил, отец позвал:

— Костя!

— Что?

— Прости меня, пожалуйста! За всё прости.

— Ну, ты нашёл время… — растерялся я.

— Мне надо сейчас. Я так чувствую. – упрямо сказал он.

— Я подумаю. – пообещал я отцу.

Мы приехали на набережную. Когда смотришь на море, это успокаивает. Когда поступаешь правильно, это примиряет с реальностью. Я больше не злился на своего отца. Не таил никаких обид. Каким бы он ни был, это мой отец.

Подул ветер. Я обошёл кресло и потянул молнию на кофте отца наверх. Одной рукой это не так-то удобно сделать, а мне нетрудно.

— Спасибо, сынок. – сказал он, глядя на меня влажными глазами.

Пожалуйста, папа.

Автор: «Мистика в моей крoви»

Источник