В 1944 году Маруся Лыкова получила письмо из госпиталя.
Писал ей муж Тимофей Лыков. Правда, не сам писал,
а под диктовку санитарка.
«Здравствуй, моя ненаглядная жена Маруся. Пишу тебе это
письмо из госпиталя. Так получилось, что приходится писать мне не самому. Помогает мне наша санитарка Валентина Ивановна Сарычева. Сразу хочу доложить тебе, моя Марусенька, что я ослеп в результате контузии и домой не вернусь, так как не хочу быть обузой в твоей жизни. Ты еще молодая и может еще даже красивая, ну, а я решил бросить тебя. Главврaч предложил мне место в Доме инвалидов, здесь недалеко. Там я и закончу свою жизнь. Матушке моей, Агафье Петровне, об этом скажи сама и еще передай, что я ее всегда любил и уважал. И тебя тоже люблю, моя Маруся.
Адрес проживания писать не буду, так как знаю твой характер. Будь счастлива. Твой муж Тимофей. Бывший уже.»
А внизу страницы было дописано следующее: Уважаемая Маруся, письмо полностью написано под диктовку вашего мужа, но я все-таки напишу вам адрес госпиталя, где сейчас находится ваш муж. А вы сами решайте дальше, что делать. С уважением Валентина Ивановна Сарычева, санитарка.
Маруся прочитав письмо, закрыла лицо руками и молча посидела так несколько минут.
-Маруся, что там в письме-то? -спросила ее свекровь, Агафья Петровна, спуская с печки свои худые ноги. — Как там наш Тимофеюшка? Что пишет?
Маруся посмотрела на свекровь и громко выдохнула:
-Пишет, мамочка, что бросил он меня. Ослеп и не хочет возвращаться домой, жук навозный. — Она со злостью скомкала письмо. -Ну, я ему устрою, скоро. Спасибо санитарке Валентине Ивановне, дай ей Бог здоровья.
Через неделю Маруся привезла домой своего слепого мужа Тимофея. Женщина она была рослая, крупная. Зашла стремительно в палату и после недолгого разговора с мужем, сгребла его в охапку, вынесла во двор и посадила в телегу.
-Скажите, доктору, я приеду потом и все бумаги оформим! -крикнула Маруся растерянным санитаркам около дверей. -Трогай!
После приезда домой, Тимофей захандрил. Сидел часами неподвижно, как каменный, ни с кем не разговаривал. Маруся понимала, как ему тяжело жить в этой постоянной, страшной темноте. Иногда она зажмуривала глаза и ей даже от этого становилось жутко. Она даже задыхалась от этого состояния. А каково было ее Тимофеюшке, который до вoйны без дела никак не мог усидеть? Вот, проклятая вoйна сломала мужика…
Маруся вдруг неожиданно вспомнила, как он приехал к ней свататься в 1935 году вместе с матерью. Невысокий, голубоглазый паренек стоял у порога, робко поглядывая на рослую статную красавицу. Разговор начала Агафья Петровна, обратившись к матери Маруси.
-Ну вот, Маланья Демидовна, жениха к вам привела, сына моего Тимофея Кондратьевича. Любит он, Малаша, твою дочь и в жены ее взять хочет. -Агафья Петровна быстро толкнула вперед сына.
-Да я-то что? -вздохнула Маланья. — Маруся у нас самостоятельная, все сама решает. Только… больно мелкий жених-то. Маруся моя, видите какая?-Маланья Петровна гордо окинула взглядом свою высокую дочь.
-Да видим, видим, — закивала Агафья. -Красавица, ничем бог не обделил, ни умом, ни красотой. Только Тима мой тоже умелец, дом у нас как терем расписной, золотые руки у парня, серьезный …и Марусю вашу любит уже давно.
-Он-то любит, -снова вздохнула мать. -А ты, Маруся, как? Тимофей тебе по нраву?
-По нраву, мама, -зарделась Маруся.
…Маруся вдруг вздрогнула от тихого прикосновения Агафьи Петровны.
-Что, мама?
-Тошно тебе, девка? — вздохнула свекровь. -А каково ему-то? -Она кивнула на сына, сидевшего у окна. -Он же столяр-краснодеревщик, как ему без дела жить? Утухнет ведь совсем, — она тихо захлюпала носом.
-Не утухнет, -Маруся решительно поднялась и вышла из дома. Она решила поговорить с директором школы.
Тимофея устроили в школу трудовиком, стал учить ребятишек столярному делу. Он сразу оживел, стал суетиться как раньше. А когда снова становился смурным, Маруся подсовывала ему, как бы невзначай, его инструменты и деревянные чурочки. Удивительно, но слепота не мешала Тимофею строгать и создавать чудесные изделия, как будто руки теперь работали еще и за глаза.
…Прошло два года. Жизнь у Лыковых налаживалась. Только вот стала замечать Маруся, что как-то слишком уж часто ходит мимо их дома Анюта Грачева, разбитная симпатичная вдовушка. И ведь проходит именно тогда, когда Тимофей во дворе находится: мастерит что-то или на крыльце сидит, чурочку какую строгает. Вот и сейчас Маруся стояла у окна и задумчиво смотрела на Анюту, снова стоявшую рядом с Тимофеем. Ее звонкий, игривый смех был для Маруси как нож по сердцу. По характеру она всегда была ревнивой, но Тимофей как-то никогда повода для ревности не давал, для него никого кроме Маруси на всем свете краше не было, а тут, смотрите-ка, разошелся, сидит, смеется с этой Анютой.
Агафья Петровна подошла к окну.
-Неспокойно тебе, лапушка? Я ведь тоже примечаю давно эту стерву. И ходит, и ходит мимом нас, -буркнула Агафья. -Смотри, Маруся. Слепой, слепой, а уведет еще мужика-то эта … Ты поговори с ней, милая…как ты умеешь.
-Конечно, поговорю, -кивнула Маруся. -И с Тимофеюшкой нашим тоже поговорю.
За ужином все трое сидели молча за столом.
-А чего такие смурные все? — первым начал разговор Тимофей. — Мать, ты что молчишь-то? Не заболела?
Агафья быстро посмотрела на мрачную невестку.
-Наелась я что-то, -она мышкой выскользнула из-за стола. -Пойду посмотрю, что там Зорянка мычит как-то громко.
-Маруся, ну а ты что? -муж нащупал руку Маруси и положил на нее свою ладонь. -Чего случилось у моей красавицы?
Маруся молча убрала руку.
-Красавицы, говоришь?-она уже закипала. — Одна ли я у тебя красавица-то? Или еще кто в уши тебе тут около крыльца поет?
-Ты про Анну, что ли? -засмеялся супруг. -Да ладно тебе, ну скучно ей, вот и заходит иногда, прибаутки мои послушать. Веселят они ее, ты же знаешь какой я веселый…
-Правда, что ли? -Маруся уже кипела, как разогретый самовар. -Веселый, говоришь? Вот с этого дня будешь дома сидеть и строгать, только меня веселить!
-Ну, ты даешь, -Тимофей покачал головой. — Я что тебе птица в клетке, какая? Не могу с другой женщиной посмеяться что ли? Да я свободный человек!
-Чего ты сказал? -Маруся поднялась из-за стола и со всего размаху вдруг засадила ложкой по лбу мужа. -Вот тебе, весельчак, получай! Жук навозный! Ишь ты…
Но Маруся не рассчитала своих сил. Худощавый муж от удара покачнулся на стуле и…рухнул плашмя на пол.
-Тима! -Маруся кинулась к мужу. -Тимушка! Господи!
Тимофей лежал без сознания. В комнату вошла Агафья Петровна. Маруся подбежала к ней с плачем.
-Мама, я мужа убила!
-Да ладно тебе, убила, -свекровь подошла к Тимофею и низко наклонилась. -Тимушка, сыночек, ты как?
Тимофей тихо пошевелился и застонал.
-Живой, — выдохнула мать- Маруся, иди сюда, он живой еще!
Маруся тоже наклонилась над мужем.
-Маруся, я тебя …вижу, — бормотал тот. -Я вижу тебя…и маму тоже…вижу…
Маруся со страхом оглянулась на свекровь.
-Отходит, -пожевав губами, -заключила Агафья. -Вот cмeрть где нашла сыночка моего.
…Через несколько дней Маруся с Тимофеем приехали домой из города. На Тимофее красовались большие очки в черной оправе. Врaч-офтaльмолог, осмотрев Тимофея, пояснил, что в результате контузии наступившая слепота имела временный характер. Такое случается иногда.
-Это все Маруся моя, целительница, -гордо показал Тимофей на жену. -Ей спасибо!
-Что же вы сделали с ним? -повернулся к ней врaч.
-Да …нет ничего особенного, — зарделась Маруся.
-Это муж просто шутит. А скажите, доктор, слепота не может вернуться снова?
-Да нет, вряд ли. -Покачал доктор головой
-Да, с такой целительницей, как у вас, Тимофей Кондратьевич, вам ничего не страшно, — рассмеялся врaч.
-Это точно! -Тимофей с любовью посмотрел на жену. -Ничего мне с ней не страшно.
В 1947 году Маруся родила девочку.
-Господи, малехонькая какая, -ахнула свекровь, увидев ребенка. -В нашу породу пошла девка! Тимофей, смотри, дочка какая у тебя, как кнопочка!
Тимофей зачарованно смотрел на девочку…
Автор: Повороты Судьбы
