Дядя Петя очень любил рыбу. Ну, фаршированную, само собой. Но он вообще любил рыбу – любую: жареную, вареную, уху обожал. А тетя Рива, наоборот, любила курицу.
Кстати, и готовить легче. Из-за этого у них не то, что, конфликты, но разногласия все-таки возникали. Но тетя Рива справлялась. И с разногласиями, и с кухней. Получал дядя Петя минимум раз в неделю свою уху да еще с жареной рыбой. И был доволен. Это сначала, а потом, дня через три опять возникать начинал. Так и жили.
Однажды отправила тетя Рива его на базар. За курицей. А дядя Петя на базар ехать поленился. Но все равно поехал бы, да видит, у гастронома прямо с машины карпов продают. Почти живых. И дешево – по восемьдесят копеек за кило. А карпы – один другого больше. Каждый кило на три тянет. Кyпил дядя Петя – широкая душа – трех карпов. Почти десятку заплатил. А потом подумал: — Не будет же Рива их перевешивать! – и кyпил еще два стакана винa. Винo, конечно, выпил, а рыбу домой принес.
И вот, что из этого получилось.
— Человек рожден для счастья, как рыба для ухи! – неизвестно кого процитировал дядя Петя, вручая тете Риве рыбин и дыша в сторону.
Откровенно говоря, больше чем полпуда карпа для семьи из двух человек, вроде, многовато…
— Это что ж, у нас теперь только рыбные дни будут? – уточнила тетя Рива.
— Ух, ты! Здорово! – возликовал дядя Петя.
Тетя Рива, рассчитывавшая на «четверть курица», радости мужа почему-то не разделила. Но промолчала. Правда, по-особому. И пошла во двор, чистить рыбу.
— Рива! У вас большие аманины? – спросили соседи.
— Нет, это Петя проголодался! – зловеще ответила тетя Рива.
Полдня провозилась она, варя уху, но почему-то в выварке, жаря на трех сковородах рыбу. Но на ужин дядя Петя получил весь рыбный набор и был счастлив. Впрочем, завтрак дяди Пети от ужина не отличался, впрочем, как и обед, и последующий ужин. То же было и назавтра.
На третий день дядя Петя завтрак едва поковырял. Но, придя с работы, обнаружил на столе… Ну, вы уже догадались.
— Рива! Много рыбы еще? – спросил он с надеждой.
— На неделю хватит! – успокоила его тетя Рива.
Сама она «перебивалась» ветчинно-рубленной колбасой, творогом и сметаной, которые хранила у тети Маруси.
Сделав вид, что он плотно пообедал, дядя Петя пошел играть в домино. За игрой он больше мечтал о куриной ноге, чем вникал в камни. Мечтать о пульке было так сладко…
— Рыба! – возопил сволочь- Межбижер, вбивая в фанеру стола камень три-два.
Мало того, что дядя Петя проиграл, еще и настроение испортилось окончательно, а мечты оказались разбиты. Идя домой, дядя Петя уже знал, что будет ждать его на столе. От этого поступь была тяжела.
С трудом прошел следующий день. После работы дядя Петя сослался на отсутствие аппетита, но настаивал на наличии жажды. Тетя Рива безропотно выдала ему двадцать две копейки на пивo. Этих скудных денег хватило на четыре пирожка с мясом, которые дядя Петя съел… Нет, точнее, сожрал мгновенно. Но тайно.
Вечером, когда тетя Рива прикорнула за телевизором, дядя Петя предпринял ревизию холодильника. Там обнаружилась ведерная кастрюля ухи, три миски с жареной рыбой и ничего съестного.
— Петя! Что ты там, в холодильнике возишься? – пробудилась от шума тетя Рива.
— Проголодался! – ответил дядя Петя.
— Так поешь! – ласково ответила жена.
— Хорошо! – пришлось согласиться дяде Пете. – Сейчас уху разогрею!
Но тетя Рива не позволила мужу так утруждаться и самолично нагрела ему большую тарелку ухи. Более того, уселась за столом, развлекая дядю Петю разговорами, пока он давился ужином.
Глубокой ночью, убедившись, что Рива сладко спит, дядя Петя украдкой пробрался на кухню. Ненавистная уха, превратившись в желе, никак не хотела выливаться в пасть к унитазу. Пришлось ее выковыривать из кастрюли ложкой. Наконец, дело было сделано, и дядя Петя радостно спустил воду. Но радовался он преждевременно. Вода спустилась ровно до того места, где рыбьи головы, плавники и прочая мелочь плотно забили унитаз.
Сантехнические работы с привлечением проволоки, а потом и рук заняли не меньше часа. Оставалось окончательно слить воду и все. Все? Воду в Одессе тогда отключали с полуночи до шести утра. Правда, на кухне хранились кое-какие запасы. На слить их хватило, но на помыться уже нет. А без помыться о постели нечего было и мечтать. Санитарное состояние его самого, а также трусов и майки очень этому препятствовали. Оставалось ждать утра.
За все это время тетя Рива успела проснуться, явственно уяснить, что происходит и удовлетворенно уснуть снова.
А дядя Петя маялся. Потом он решил, что за семь бед – один ответ и снова ринулся к холодильнику. Миски с рыбой отнес он к открытому окну.
А под окном, как раз, «пела и плясала» кошачья свадьба. Куски рыбы, буквально свалившиеся на головы котов, были сочтены за дар Божий. Подкрепившись, коты выдали такой концерт, что пробудили почти все население двора. Кроме проклятий в котов полетело и полилось нечто более существенное. Разочарованные в человечестве, коты ушли праздновать в другое место. Все снова уснули, кроме дяди Пети, сиротливо стоявшего у окна.
Едва в кране зашумела вода, дядя Петя ринулся мыться. С трудом справившись с этим процессом, дядя Петя обнаружил, что спать осталось не более сорока минут. И принял это, как подарок.
Разбудила его тетя Рива. И не просто, а с причитаниями.
— Петя! Прости! – чуть не плакала она, — Я думала, что еще есть рыба и не готовила тебе завтрак! А рыба как-то закончилась…
Дядя Петя не стал комментировать это происшествие.
— Может, тебе яичницу пожарить? Я тут у Маруси три яйца заняла? – пыталась сгладить свою оплошность тетя Рива.
Дядя Петя не ответил, ибо рот мгновенно наполнился слюной. Он только кивнул…
Автор: Александр Бирштейн
