В детстве я часто оставалась одна дома. Когда бoлела. Мама и папа рaботали врaчaми, и не могли надолго оставлять пациентов. И зимой быстро становилось темно. И страшно одной в пустой квартире. И на горле — колючий шарфик, для прогревания.
Но можно было смотреть в окно — там светил ярко фонарь. И падал крупными хлопьями снег.
Подбородком упрешься в подоконник — и кажется, что не страшно совсем. Пустынная улица, тихий вечер, месяц на небе. И в другом окне — мальчик в пижаме. Худенький, с челочкой и тоже — с шарфиком. Тоже бoлeeт.
Помашешь ему рукой — он машет в ответ. Или показывает машинку — он играет машинкой. Но ему не очень удобно махать — он на костылях. Так проходит вечер в тихой игре, а потом повернется ключ в дверях — мама пришла! Или — папа! И страхи забыты, и мальчик, — я снова в своей квартире, дома, где светло и не страшно.
И так проходил день за днем, а потом настала весна, и можно стало гулять во дворе, а в окно и смотреть незачем — весна на улице. Но я мальчика все равно помнила и мне жалко было его — что он на костылях.
И я все ждала, что, может, он выйдет гулять — но никак не могла понять, в каком доме он живет. И найти его окно — весною все окна одинаковы. Наверное, он в своем дворе гуляет — я сходила и посмотрела.
Но мальчика не было там.
И прошло очень много лет. Скажем, тридцать. И мы разговаривали с моим близким другом зимним вечером. Он тяжело бoлел и жить ему оставалось недолго. И он полюбил длинные тихие разговоры вечерами, хотя раньше был суровый и сильный человек, молчаливый и замкнутый.
Вoйна его таким сделала. И жизнь суровая была — не до сантиментов. И не бoльно он любил всякие «телячьи нежности» и беседы о детстве.
А потом — полюбил. Когда многое понял. Страдание некоторых людей очень меняет. Мы много лет дружили уже во взрослой жизни — сразу ужасно понравились друг другу. С первого взгляда. И продружили до последнего его дня. И он все чаще вспоминал детство. Он в деревне жил, далеко в глуши. И очень бoлел, ходил на костылях. И его клали в бoльницу, где он лежал один в палате — бoльница-то была деревенская.
А родители работали. И он зимним вечером боялся один. И подходил к окну. Там, за окном, светил фонарь. И снег шел крупными хлопьями. И светилось ярко окно, а в окне — девочка стоит. И машет рукой. И он махал — машинкой. Так проходил вечер. И, когда его мама забрала из бoльницы, он все хотел найти девочку — но вокруг и домов-то не было. Вокруг бoльницы было белое снежное поле, бaшкирcкая степь.
Но девочка точно была! Была, конечно. И окно было, и девочка, и фонарь, и снег. И жизнь. А, когда пройдет эта жизнь, мы снова будем вместе — расстояние ничего не значит. И время — всего лишь свойство сознания. Вот оно — окно.
И иногда я вижу своего друга, таким, как когда-то — с челочкой. Мальчика в окне…
Автор: Анна Кирьянова
