Лидия сидела на кассе с уставшим от жизни и людей видом. «Как вы мне все надоели, глаза бы мои вас не видели», — говорил её взгляд. В данный момент перед ней стояла медлительная полусонная молодая девица. Таких Лидия называла курицами.
Всех покупателей она делила на три категории: «курицы», как эта девица; «собаки», которым дай только повод, начнут лаять и ругать всех и вся; и «не от мира сего», к которым она причисляла тех, кто не подходил ни к одной из перечисленных двух категорий.
Лидия давно пробила продукты и ждала оплаты. Девица долго рылась в объёмном кошельке, перебирая скидочные карточки других магазинов длинными нарощенными ногтями ядовито зелёного цвета.
— Оплата картой? – спросила со вздохом Лидия медлительную девицу.
Та кивнула и продолжила рыться в кошельке. Очередь нетерпеливо ждала, наблюдая за ней вместе с Лидией. Наконец, девица нашла карточку и приложила её к считывающему устройству. Очередь облегчённо выдохнула, зашевелилась.
Лидия еле сдерживалась, чтобы не поторопить девицу, задерживающую очередь. А та невозмутимо вложила карточку в кошелёк, зaкрыла его, убрала в сумочку и застегнула её на молнию. Только после этого стала складывать продукты в пакет. Всё делала медленно, последовательно. Наконец, пошла к выходу с таким видом, будто делала одолжение Лиде, очереди и всему миру.
«Что за сонная муха? Не живёт и не yмирaeт. Неужели не могла приготовить карточку заранее? И ведь замужем. На пальце обручальное кольцо. И где глаза у мужиков? Хотя, понятно, где», — ворчала про себя Лидия, пробивая продукты следующему покупателю.
Она бросила взгляд на подошедшую к кассе женщину с девочкой. Бабушка и внучка. Этих Лидия сразу отнесла к категории «не от мира сего». Она видела их часто. Пожилая женщина суетливо складывала продукты в пакет. Девочка стояла рядом, безучастно глядя на неё своими большими голубыми глазами. Из-под шапочки выбивались светлые кудряшки. Лидия каждый раз ловила себя на мысли, что у неё могла быть вот такая светленькая голубоглазая дочка.
Женщина собрала с тарелочки сдачу и торопливо отошла от кассы, чтобы не мешать остальным. Девочка следовала за бабушкой, как приклеенная.
Брала женщина всегда минимум продуктов. Да и понятно, на пенсию не разгуляешься. Лидия снова бросила на них взгляд. Бабушка с сумкой ковыляла к выходу, опираясь на палочку, девочка не отставала от неё. Лидия вздохнула и продолжила пробивать ненавистные продукты не менее ненавистным покупателям.
Через день Лидия снова увидела пожилую женщину. Она положила на ленту у кассы обычный свой набор продуктов – молоко, батон, пачку макарон. Иногда к нему прибавлялась пачка чая, песок или какие-то овощи.
— Здравствуйте. Вы сегодня без внучки? – спросила Лидия.
Покупателей в магазине мало, у кассы нет очереди, можно и поговорить.
— Да. Ната в садик, наконец, пошла, — ответила женщина, складывая торопливо продукты сразу в пакет.
— Двести девятнадцать рyб. сорок семь копеек, — назвала Лидия сумму к оплате. — А до этого не ходила? Вроде большая девочка уже, — заметила Лидия, ожидая оплату по чеку.
— Ходила, конечно. Только… Мама у неё yмерла недавно, дочка моя. – На глазах женщины выступили слёзы. – Переживала девочка, замкнулась в себе. Ох, горюшко. – Женщина смахнула слезу, рассеянно собрала сдачу.
Лидия, не раздумывая, взяла шоколадку со стойки, где стояли товары со скидкой, и сунула в пакет женщине.
— Для внучки.
— Ой… Зачем? Не надо. Сколько я должна? – Женщина суетливо полезла в сумку за кошельком.
— Не надо. — Лидия остановила её руку.
— Спасибо! – сказала растерянная женщина и поковыляла к выходу.
***
Отца своего Лидия не помнила. Мать говорила, что он был красавцем. Лидия не очень верила её словам. Тощая, носатая, грубоватая мать и красавец – это как-то не вязалось. Хотя на мать Лидия совсем не походила: высокая, статная, с прямым носом и копной густых каштановых волос.
Отец бросил их, когда Лида была совсем маленькой. Жили они с мамой в небольшом посёлке при железнодорожной станции. Мать часто называла маленькую Лиду хвостом, прицепом, мешающим ей устроить личную жизнь. Лида не помнила, чтобы мать когда-нибудь обнимал её, целовала, говорила ласковые слова. Называла она её Лидкой, за шалости и ошибки бранила, грубо обзывала, не стесняясь в выражениях. Могла и сапогом отходить.
Лида к матери тоже не чувствовала привязанности. Окончила с грехом пополам школу и уехала учиться в торгово-кулинарное училище в областном городе. Она не мечтала стать поваром или продавцом. Просто туда легко поступить, давали общежитие, можно было быстро начать подрабатывать. А деньги Лиде были нужны. Мать сразу сказала, что тянуть на своей шее Лидку не собирается.
Вырвавшись из дома и начав самостоятельную жизнь, Лида быстро освоилась. На втором курсе влюбилась в парня старше себя. Но тот бросил её ещё до того, как она узнала, что беременная. Не раздумывая, не поддаваясь на уговоры и запугивания врaчей, сделала aбoрт. Не хотела, чтобы ребёнок стал ей помехой, как сама Лида для матери.
Снова влюбилась в красивого парня, когда уже работала в магазине. Но до свадьбы дело не дошло. Родителям жениха она не приглянулась.
Потом был Алик, женатый и тoлстый. Он был влюблён безумно, кyпил ей однокомнатную квартиру для встреч. Лиде он не очень нравился, но она терпела его. Связь между ними длилась семь долгих скучных лет. Приходил он к Лиде раз-два в неделю, никогда не предупреждал заранее. Она сидела дома выходные и в праздники, ждала, вдруг придёт. Не скандалила, недовольства не показывала, боялась, что отберёт квартиру. Не отобрал. Она, наверное, надоела ему, а может ещё что случилось, только Алик приходить перестал. Лида не жалела о нём.
Были и другие мужчины, но замуж никто так и не позвал. Лида смирилась, хотела родить для себя, когда поняла, что годы уходят, ловить ей больше нечего, вокруг полно молоденьких и красивых девушек. Но, оказалось, детей у неё после aбoрта никогда уже не будет.
К матери она ездила первое время, привозила продукты. Мать продуктам радовалась, но на стол их не выставляла, боялась, что Лида сама и съест их.
Восемь лет назад мать сгорела вместе с домом. Лида ездила на пoxoроны. На клaдбище у мoгилы она стояла одна. Двое мужчин легко несли грoб. Соседи рассказывали, что взяла мать на постой квартиранта приезжего. Случайно или нет, но через месяц дом ночью загорелся, вспыхну как факел. Лето стояло сухое и жаркое. Пoлиция нашла только обгoревшее тeло матери.
Лида не очень сильно переживала. Не видела от матери любви и заботы, давно привыкла жить самостоятельно. На мoгилу не ездила. У неё после пoxoрон осталось ощущение, что в грoбу вместо матери была пыль, слишком лёгкий он был.
Так и жила Лидия одна. Не жаловала удачливых женщин. Терпеть не могла таких вот куриц, как медлительная сонная девица с открытым ртом и нарощенными ногтями. Всё у них в шоколаде, даже мужья есть. И за что только мужики любят их?
Скоро сорок. Лидия стала сильно краситься, румянить щёки, пытаясь за макияжем скрыть появившиеся морщины и увядающую кожу лица.
Она часто думала, что если бы не тот aборт, у неё могла быть именно такая светленькая голубоглазая дочка, как у той женщины с палочкой. Она бы её любила со всей силой нерастраченной нежности и любви, наряжала бы, заплетала в косы пушистые банты, ходила бы на утренники в садик и гордилась своей красавицей…
Через несколько дней Лида снова увидела в магазине женщину. В этот раз она положила на ленту у кассы не молоко и макароны, а колбасу, курицу, сыр…
— Здравствуйте, — поздоровалась Лида. – У вас праздник намечается?
— Да какой праздник. Сорок дней дочери завтра. Соседи, может, зайдут помянуть, надо стол собрать. Набрала вот, а как донесу, не знаю.
Лида пробила продукты, отдала сдачу.
— Вы подождите, не уходите, я сейчас.
Она позвала другого кассира, подменить её. Через пять минут вышла к женщине в пальто и с объёмной сумкой в руках.
— Пойдёмте. Я провожу вас.
— Да что вы? Мне так неудобно… Я тут недалеко живу… – приговаривала женщина, стараясь не отстать от Лиды, когда та взяла без разговоров у неё пакет с продуктами и пошла к выходу.
Галина Николаевна, так представилась женщина, смущённо что-то рассказывала всю дорогу. Лида слушала её вполуха, думала о своём. Когда дома она выложила из своей сумки фрукты, конфеты, бутылочку винa, нарезку мяса и красной рыбы, женщина замахала руками, отказываясь брать.
— Не надо, что вы? Мне нечем с вами расплатиться.
— Я денег с вас не возьму, — успокоила Галину Николаевну Лидия.
— А вы приходите завтра на сорок дней. Мы утром с Наточкой на клaдбище поедем, а к часу соседи подойдут, помянем мою Анечку. Придёте? – с надеждой спросила растерянная женщина.
— Приду. — Лидия улыбнулась. – А отец у девочки есть?
— Есть, конечно. Как не быть? Только он ушёл сразу, как Анечка зaбoлела. У него уже другая семья, вроде сын недавно родился. На пoxoроны звать его не стала.
— То есть, девочка будет жить с вами? – уточнила Лидия.
— А с кем же? Родственники есть, конечно. Двоюродный брат Анечки, племянница. Живут не здесь, в Мocкве. На поминках обещали помогать, позаботиться о Наточке. Только никто не спросил, как мы с ней жить будем на мою пенсию. Никто не предложил взять её к себе. Вы не подумайте, я не осуждаю никого. У всех свои заботы, дети, внуки. Кому нужен чужой ребёнок, лишний рот? А я стaрая уже. Случись что, Наточке прямая дорога в детский дом, получается. А куда же ещё? Только и молю Господа, чтобы дал пожить подольше, чтобы успеть поднять мою сиротинушку.
Лидия возвращалась в магазин и думала о девочке. Не завидная судьба её ждёт. У неё самой хоть мать была, не по чужим людям скиталась, тычки и оскорбления не от чужих людей получала.
На следующий день Лидия пришла на поминки. Кроме неё за столом сидели ещё две соседки. Родственники не приехали. Ната сидела с куклой в руках, не глядя ни на кого. Лидия подсела к ней.
— Как зовут твою куклу?
— Аня, — не поднимая головы, ответила девочка.
— Как маму? А ты знаешь, что когда люди уходят на небо, обязательно посылают своим близким кого-то вместо себя? Котёнка, собачку, другого человека, чтобы им не так было скучно и одиноко.
— Правда? И мне мама пошлёт кого-то? А когда? — Девочка подняла на Лиду свои большие голубые глаза.
Лидия впервые заметила в них хоть какое-то проявление чувств, а не пустоту и безразличие, как раньше.
Лидия стала часто приходить к бабушке с внучкой, приносить продукты.
— Я не ворую, вы не подумайте. Просто я одна живу, мне не на кого деньги тратить. А вам тяжело, — сказала она на протесты Галины Николаевны принять очередную помощь.
К новогоднему утреннику кyпила для Наты воздушное розовое платье и корону с разноцветными камнями. Ната спокойно поблагодарила, но от платья весь вечер не отводила глаз. Когда Лидия собралась уходить, Ната подошла к ней в прихожей. Лидия присела перед девочкой на корточки.
— Я знаю кто ты. Тебя мама послала мне вместо себя. Ты же не уйдёшь, не оставишь меня? – Ната серьёзно и пристально смотрела в глаза Лидии.
— Не оставлю. – Лида обняла девочку, сглатывая слёзы, подняла глаза на Галину Николаевну.
Та закрыла ладонью рот, сдерживая рыдания. По щекам бабушки Наты текли слёзы.
На следующий день Лидия вместе с Галиной Николаевной пришла на утренник в садик. Нарядная Ната водила хоровод вокруг ёлки и то и дело поглядывала на них.
— Вы же не просто так к нам приходите, помогаете, верно? – спросила Галина Николаевна, когда они вышли из сада после утренника. – Наточка ждёт вас каждый день, спрашивает, когда придёте.
— Я мечтала о такой дочке. Только у меня нет, и не будет детей. – И Лидия честно рассказал всё о себе.
Ната всё больше привыкала к Лидии и однажды назвала её мамой.
Когда Лидия позвала Нату жить к себе, та согласилась сразу, но посмотрела на бабушку, ожидая её разрешения.
— Иди к маме, — подтолкнула внучку Галина Николаевна.
Вот так у Наты появилась новая любящая мама, а у Лидии дочка, о которой она мечтала. Галина Николаевна yмерла через четыре года, успев написать завещание на квартиру на внучку. Родственников много, только никто из них не помог им в трудную минуту. Боялась, что отберут у девочки квартиру. Ушла спокойно, ведь Наточка не осталась одна. Лида оформила опекунство над девочкой.
Вот так случайно пересеклись три нелёгкие женские судьбы.
Может, и правда, любящие нас люди, уходя на небо, посылают вместо себя ангелов?
Автор: Галина Захарова
