Я пришел в музыкальный магазин почти перед самым закрытием. Во всем была виновата моя стеснительность. Когда у любого человека дело доходит до покупки первого инструмента, стеснительность сразу же напоминает о себе. Ладони становятся влажными, пульс учащается настолько, что даже метроном порой не способен за ним угнаться, а в голове целый ворох мыслей и яркое, искрящееся желание не показаться дилетантом.
В этот вечер магазин был пуст, если не считать дремавшего за стойкой кассира и продавца, который ласково протирал выставочные образцы тряпочкой, убирая остатки волнений других покупателей. Продавец сразу же меня заметил, но не подал виду. Лишь понимающе улыбнулся и вернулся к своим обязанностям. А я с подчеркнуто невозмутимым видом принялся прогуливаться между стоек, на которых располагались гитары различных типов, форм и расцветок.
Дешевые китайские гитары соседствовали с винтажными Gibson и Fender. Рядом с забавными укулеле находилась стойка с хищными гитарами фирмы Jackson, а чуть поодаль лежали семи и восьмиструнные монстры. Я много читал о таких моделях, знал наизусть их достоинства и недостатки, мог без запинки перечислить почти все характеристики той или иной гитары. Но не сегодня. Все мои знания благополучно канули в лету, оставив в голове лишь легкий сумбур из обрывков концертов и фотографий из глянцевых журналов. Из мира грез меня выдернул хриплый голос продавца, подошедшего ближе. Сколько он так стоял, я не ведал, но что-то подсказывало, что довольно долго.
— Выбираете первую гитару? – улыбаясь, спросил он. Повернувшись в его сторону, я кивнул и внимательно осмотрел собеседника. Передо мной стоял довольно пожилой мужчина в стандартной для этого музыкального магазина одежде. Простых синих джинсах и черном поло с эмблемой торговой сети. Правда у него были длинные волосы с серебристой проседью, стянутые в хвост, небольшая щетина, в которой также проскальзывали белые искорки, и внимательные черные глаза. Нос мужчины был когда-то основательно переломан и так не вернулся в первоначальный вид, но продавцу это даже шло. Смутившись, я вновь вернулся к изучению гитар, которые стояли на модных металлических стойках. И этот жест не укрылся от внимания мужчины, что он и подтвердил. – Простите. Не хотел вас смущать.
— Нет, нет. Все хорошо, — хмыкнул я, пробегая пальцами по струнам Gibson SG багрового цвета.
— А вы знаете, что не мы выбираем себе гитары, а они выбирают нас? – улыбнулся продавец, беря в руки заинтересовавшую меня модель. – На этой гитаре играли и играют многие славные музыканты.
— Да, я знаю. Ангус Янг является почитателем именно этой модели.
— Не только он. Эту гитару любил Робби Кригер из The Doors, чьи песни частенько играют в моей машине, — продолжил мужчина, легонько пробегая по грифу длинными пальцами. – Эта гитара помогла Карлосу Сантане начать успешную карьеру. Даже её облик указывает на то, что она скрывает.
— Вы хорошо осведомлены, — улыбнулся я.
— Я не только продавец, но и поклонник. Многих и многих групп.
— Вы сказали, что гитара выбирает музыканта.
— Да, сказал.
— И вы правда в это верите?
— Конечно, — кивнул мужчина, подходя к другой модели. – Возьмите, к примеру, эту.
— Jackson King V, — прочел я на ценнике, где виднелась довольно солидная цифра.
— Да, она самая. Одна из наиболее знаменитых гитар мира. На ней играл Дэйв Мастейн из Megadeth, ее любит брать в руки Джеймс Хетфилд. Это гитара для сильных людей, которые порой прячутся под масками, — ответил продавец и, сняв гитару со стойки, протянул ее мне. – Возьмите.
— Тяжелая.
— Да. Зато быстрая, скоростная и даже злая. Именно она выбирает обладателей, а не они её. Людям кажется, что они обращают внимание на плотность звука, кристальное стекло или иные особенности, но на самом деле, только гитара выбирает того, в чьих руках она будет петь.
— Как эта? – хмыкнул я, подходя к другой стойке, где стояла еще одна модель.
— Да, — с уважением произнес продавец, бережно беря в руки Gibson. – Такая была у Гэри Мура. Знаете, все гитары звучат по-разному. И дело не в кучах примочек или дорогих усилителях. Дело в человеке, который берет эту гитару в руки и начинает на ней играть. И только стaрый ирландец добился кое-чего другого. Его гитары плакали. Плакали так чисто и искренне, что у многих щемило в грyди, а глаза предательски блестели. Каково же было их удивление, когда гитара, плачущая минуту назад, вдруг начинала петь. Ярко, живо и красиво. А затем грусть вновь сменяла радость. И так раз за разом, пока он не уходил со сцены.
— Думаете, это талант?
— Нет, — мужчина лукаво улыбнулся и покачал головой. – Это душа музыканта. Она заставляет гитару петь или плакать. И музыка рождается, когда они соединяются вместе.
— Удивительно, — вздохнул я, ставя гитару на стойку. – А какой была ваша первая гитара?
— Почему была? Она и сейчас со мной, — ответил продавец и, поманив меня пальцем за собой, двинулся в сторону прилавка.
Он подошел к одиноко стоящему у кирпичной стены черному кейсу, сплошь покрытому блеклыми, наполовину отoрвaнными наклейками с логотипами различных клубов и музыкальных групп. Я видел знакомые названия, вроде Bon Jovi и The Doors, так и другие, о которых даже не слышал. The Pretty Things, Bad Company и множество других.
Мужчина, взяв чехол, положил его на колени и, чуть повозившись с замками, вытащил из кейса старенький Fender Telecaster черного цвета. Лак кое-где облупился, и было сразу видно, что гитарой пользуются очень давно. Что она видела и какие песни играла, я мог лишь только предполагать. Продавец ласково пробежался пальцами по струнам, сколам и хромированным колкам, а затем протянул гитару мне.
— Это моя первая гитара, купленная в каком-то американском городишке давным-давно, — тихо сказал мужчина, с улыбкой рассматривая свою гитару. – Порой мне кажется, что она ждала меня с рождения, и я даже не мыслю другой жизни без нее. Вы не смотрите на её внешний вид. Эта гитара особенная, ведь она тесно связана с моей душой.
— Она прекрасна, — только и мог вымолвить я, заставив продавца покраснеть.
— Вы правы. Я тоже влюбился в нее с первого взгляда и не глядя вывалил на прилавок все деньги, чтобы взять именно её. Тот старик, который продал мне эту гитару, пытался меня переубедить, но я стоял на своем. Мне не нужны были другие, мне нужна была она. Вы и представить не можете, как я был счастлив, когда вернулся домой и подключил ее к усилителю. От первых аккордов, взятых на ней, мое сердце так бешено заколотилось, что казалось, будто я и гитара – одно целое.
— Представляю, — улыбнулся я, протягивая Fender хозяину. В тот же миг мне показалось, будто частица меня ушла вместе с этим инструментом. Продавец, заметив это, лукаво мне подмигнул.
— Хотите послушать?
— Конечно!
— Хорошо. Желание клиента, закон, — рассмеялся он и, взяв гитару, быстро подсоединил ее к одному из усилителей, в изобилии стоящих возле прилавка, чтобы любой желающий мог найти гитару своей мечты.
Стоило мужчине коснуться струн, как мои мысли тут же унеслись в голубые дали. Туда, где пыльные дороги, жаркое солнце над головой и мощные спорткары, уезжающие вдаль к горизонту. Картинка была такой яркой, что я даже вздрогнул, но видение продолжалось.
Гитара не просто звучала. Она пела и рассказывала историю. Свою историю и историю жизни того человека, который касался струн. Веселые моменты сменялись спокойными, быстрые – грустными, резкость – плавностью. Но это была самая настоящая песня, где в качестве голоса был только звук гитары. Продавец, мечтательно закрыв глаза, раз за разом касался струн, заставляя гитару шептать и кричaть, плакать и натурально рыдать. Лишь его отстраненная улыбка на его лице говорила о том, что он ведет эту партию.
Когда он закончил и отложил гитару в сторону, я еще не пришел в себя. В грyди, с той стороны где ceрдце, что-то тепло грело мою душу, наполняя ее спокойствием и светлым счастьем. Теперь я понял, что хотел сказать продавец. Понял и он, увидев то, что ожидал, в моих глазах.
— Мы через многое прошли вместе, — спустя пару минут молчания, произнес продавец. – Мы видели рок-фестивали, где люди плясали в дурмане дни и ночи напролет, а потом обессиленные пaдaли на траву и долго смотрели на звезды над их головами. Видели загаженные клубы в глубинке страны и огромные стадионы, где толпа бесновалась подобно буйному морю. На ней я сыграл свою первую песню для жены и продолжаю играть до сих пор, когда магазин закрывается, и я могу побыть в одиночестве. Порой мне кажется, что моя жизнь зависит лишь от этих струн, и когда порвется последняя, затихну и я.
— Это невероятная история, — ответил я, с уважением глядя на мужчину, который уже убирал гитару в кейс.
— Да. Я нечасто ее рассказываю, — улыбнулся он, а затем, подмигнул мне. – Знаете, а у этой гитары есть сестра. Почти близняшка, хоть и явно моложе её. Хотите взглянуть?
— Конечно, — продавец исчез в подсобке, а когда вернулся, принес мне еще одну гитару, почти копию той, на которой только что играл сам. Только эта была новой, без сколов и царапин на корпусе. Но стоило мне взять ее в руки, как привычная искорка тепла, прoпaвшая, когда я отдал стaрую гитару хозяину, вновь вернулась. Продавец заметил и это.
— Она выбрала вас. Не зря я говорил, что они сестры. Я видел ваши глаза, видел, как вы смотрели на нее, когда держали в руках, и видел, как нехотя ее отдавали.
— Сколько она стоит? – смущенно протянул я, вспомнив наконец-то о цене.
— Пусть это вас не беспокоит. Как я уже говорил, гитара выбирает музыканта, а не он её, — улыбнулся мужчина, но я покачал головой.
— Я не могу…
— Можете. Или она так и будет здесь лежать, пока не придет ее время, — ответил он, упаковывая гитару в плотный чехол, снятый им со стены. – Я положу вам запасные струны и несколько медиаторов. Сами знаете, эти проказники любят прятаться в самые необычные места.
— Спасибо, я не знаю, что и сказать, — мысли в моей голове вновь завертелись разноцветным ураганом, но мужчина дружески положил мне руку на плечо, призывая замолчать. Порой жесты говорят куда больше, чем слова.
— Берегите ее, — произнес он, когда я собрался уходить. – И помните…
— Гитара выбирает музыканта на всю жизнь, — закончил я и, протянул мужчине руку. – Спасибо. Просто спасибо.
— На здоровье, — смущенно хмыкнул он и добродушно добавил. – Но за струны заплатите, а то меня начальство поругает.
Когда я подошел к кассе и достал из кошелька деньги, то вновь услышал ту самую мелодию, что играл мне продавец. Обернувшись, я увидел, как он касается струн своей старенькой гитары, улыбается и что-то мурлыкает себе под нос.
— И так всегда, — произнесла молоденькая девушка, сидящая за кассой и с улыбкой наблюдающая за музыкантом. – Порой мне кажется, что даже стены пропитались этими звуками. Но, черт возьми, как же это прекрасно. Вам повезло. Хозяин редко общается с покупателями. Вы ему явно понравились.
— Хозяин? – растеряно переспросил я и, поняв, рассмеялся.
— Да. Он подменял забoлeвшего продавца, — улыбнулась девушка и протянула мне чек.
— Спасибо, — кивнул я и, заинтересовано добавил. – А почему хозяин редко общается с покупателями?
— Вы будете смеяться, но он говорит, что у них нет души. Даже я удивилась, когда он подошел к вам.
Уходя, я оглянулся на мужчину, который закончил играть и, улыбаясь, смотрел прямо на меня. Я улыбнулся в ответ и помахал ему рукой, после чего вышел на пустые улицы города. В голове вновь возникли слова продавца. «Гитара выбирает музыканта, а заставляет ее играть только его душа. Так рождается музыка».
Автор: Гектор Шульц
