— Как некстати эта серебряная свадьба, — проворчал Михаил, — нашли время, когда отмечать, да и кому она нужна эта свадьба в деревне. Взяли моду, как в городе…
До Ирины доносились обрывки недовольных фраз мужа. Она и сама на свадьбу не собиралась, тем более, разводиться надумали с мужем после восемнадцати совместных лет. Нахлынувшие в последнее время разногласия вылились в отчуждение и отдаление друг от друга. На днях прозвучала ожидаемая фраза: «Давай разведемся». Оба были «за».
И вот это приглашение на серебряную свадьбу от родной сестры Михаила — от Любы. Точнее, от обоих — от Виктора и Любы. Ехать надо было шесть часов на автобусе. Раньше Михаил с Ирой на своей машине изредка наведывались. А сейчас машинка не на ходу, то ли ремонтировать надо, деньги вбухивать, то ли новую покупать. Предполагаемый развод внес сумятицу во все планы.
«Вряд ли Ирка поедет, — подумал Михаил, — раз развод, откажется. А одному ехать, придется сказать, что разводимся. А оно им надо в такой день? Настроились ведь на праздник.
Ира вспомнила Любу, с которой была дружна все эти годы. «Она ведь не виновата, что у нас развод, сказать — расстроится, не приехать — обидится». И тут Михаил предложил: — Давай уж съездим что ли. Говорить не станем, а приедем, тогда уж разводом займемся. — На том и согласились.
Автобус развернулся у автовокзала в райцентре, водитель открыл двери и объявил: «Конечная».
— Как конечная? А до Купчино кто повезет? У нас билеты до Купчино, — возмутился Михаил.
— Дорога плохая, могу и застрять. Кто меня будет вытаскивать, ты что ли?
— Нет, ну можно в объезд по гравийке проехать, у тебя два пассажира с билетами, а ты везти отказываешься.
— Жаловаться будем, — сказала Ира.
— Жалуйтесь, сказал не поеду, значит не поеду. Лучше переночуйте здесь, а утром на попутке уедете, сто процентов.
— Вот спасибо, посоветовал, негде тут ночевать.
Михаил с Ирой вышли, забрав из багажного большую сумку. У Иры в руках еще и коробка с чайным сервизом была, перевязанная крепкой веревкой. Вообще решили деньги подарить, пусть купят, что хотят. Но Ира, зная привязанность Любы к красивой посуде, не удержалась и купила этот симпатичный сервиз с лебедями.
Ругая водителя, Михаил шел впереди, не надеясь, что вечером кто-то поедет в Купчино. «Сдалась им эта деревенька, дорогу-то нормальную сделать не могут, — размышлял Михаил, — давно говорил, уезжайте оттуда».
Ира шла следом, выбирая места посуше, и молчала. — Странно, что Ирка молчит, дома давно бы уже изнылась, если чего не так. А тут видно копит в себе обиду, скоро посреди дороги выскажет, что я ее потащил в такую даль.
— Ну что, может подождем попутку, — предложил он, — или пойдем потихоньку.
— Так до утра можно ждать, надо идти. Сколько тут километров?
— Да все десять будет, а уже вечер, скоро стемнеет, ну с дороги-то не собьемся…
— Ладно, пошли потихоньку.
Михаил еще раз про себя удивился терпению жены. Ожидал, что упреками забросается, а она идет следом, старается не отставать.
— Устала? — Михаил остановился и смотрел на жену, ощущая чувство вины, что предложил эту поездку. — Давай коробку!
— Ладно, у самого сумка огромная, донесу уж.
— Давай, говорю, — он взял коробку в другую руку. — Не боись, я сильный, еще тебя на горбушку могу закинуть.
— Ага, а через десять метров упасть.
Михаил снова остановился. — Вспомни, как свадьбу в деревне справляли, остановились метрах в трехстах, я тебя на руках нёс.
Ира тоже вспомнила, когда также весной ехали в родную деревню Михаила, где уже были накрыты столы… Как все изменилось с тех пор, даже березняк разросся. И было это, смешно звучит, в прошлом веке. А сейчас начало двухтысячных, и они, уставшие, бредут по той же самой дороге вдвоем.
Михаил оглянулся: вокруг никого, не слышно шума автомобиля. Он уже перестал обращать внимание на небольшие лужицы от весенних дождиков, так и шлепал в ботинках по ним, не тратя время, чтобы обойти.
Уже смеркалось. Рядом с березняком увидели поваленное дерево. — Давай отдохнем, — предложил он. — Ира присела, вытянув уставшие ноги.
— Ёлки-палки, кажется промочил ноги.
Ира молча открыла боковой карман сумки и достала носки. — Все равно мокрые будут, — отмахнулся муж.
— Переодень, легче станет.
На фоне березняка, рядом с темной лентой проселочной дороги, на поваленном дереве, сидели двое. И если бы кто видел, странной показалась бы картина: мужчина меняет носки, а рядом стоят сумка и коробка.
— Ой, кто это? — Вскрикнула Ира.
— Где?
— Да вон там мелькнул какой-то зверь, как кошка.
Михаил рассмеялся: — У кошки не могут быть такие длинные уши, заяц это.
— А вoлки тут водятся? — С опаской спросила жена.
— Откуда? Еще с дедовских времен нет.
— Все равно страшновато.
— Ну ты же не одна. — Он сказал это деловито, как-будто готов был дрaться с вoлкoм. Они поднялись и снова зашагали в сторону деревни. — Глянь, вон березняк, куда мы пацанами бегали за березовым соком, — вкуснятина была, за уши не оттащишь. — Михаил приободрился, детские воспоминания нахлынули, как талая вода.
— А я даже не пробовала березовый сок, — призналась Ира.
— Это надо исправить как-нибудь… — заикнулся Михаил и осекся, вспомнив, что они разводятся. — Он шел молча и ловил себя на мысли, что Ирка молчала всю дорогу, не высказывая свое недовольство. «И ведь идет терпеливо, не ноет, что устала», — думал он. Вспомнил, как школьниками ходили в походы, а во взрослой жизни все больше стремятся к комфорту. Вот и с Иркой они на природе в палатке не ночевали…
Уже стемнело. Пара брела по дороге, все больше ощущая усталость. Вдруг блеснул огонек среди деревьев. Оба остановились, гадая, чтобы это могло быть. Подошли ближе — оказалось, костер. Четверо подростков, велики которых стояли у деревьев, что-то шумно обсуждали.
— До Купчино далеко?
Опешившие мальчишки, увидев на пустынной дороге путников, показали рукой: — Да вон уже рядом. Впереди и в самом деле сверкнули огоньки деревни. — Ох, ёлки-палки, точно, не заметил.
— Вот же паразит, — возмущались хозяева, — самоуправством занимается, ему положено подвозить до Купчино. Снова надо в администрацию жаловаться.
— Ирка! — Люба обняла свояченицу, показывая неподдельную радость. Виктор и Михаил тоже засели за разговоры. Потом переодевшись, сели ужинать.
Ира хорошо помнила, что в бывшей детской комнате стоят два дивана, — один обычный, правда, старый, другой маленький… Но их вполне хватило бы переночевать раздельно.
Распахнув двери, Люба с гордостью сказала: — Глянь, какой плацкарт у нас теперь! — В комнате стоял новый диван, большой, уже разложенный и застеленный. — Купили недавно.
Закрыв двери, Ира устроилась у самой стенки, оставив больше половины свободного места. Михаил посмотрел на диван, зная, что дома несколько дней уже спали порознь. Прикинул, что бросить на пол, но ничего не найдя, лег с краю. — Чего вжалась в стену, места же полно, — сказал он жене.
Ира повернулась, вытянув ноги. — Ноги наверное болят? — Спросил Михаил.
— Не то слово, гудят, — призналась Ира, — давно так «не прогуливалась».
Михаил сел, стянул одеяло с жены и стал разминать ступни ног.
— Да ладно, брось, — сказала она.
— Молчи, сейчас разомну, легче будет. Я хоть и не массажист, но первую помощь могу оказать.
На другой день, помогли накрыть столы Любе, встретили гостей и после обеда застолье «полилось» сначала тихой беседой, потом бурно и весело.
— Вот, Мишка, представляешь двадцать пять лет прожили вместе, — повеселевший Виктор подсел к свояку. — Можешь ты себе представить: четверть века. Как звучит, а? Четверть века! А вам сколько до серебряной свадьбы? Погоди, лет семь, наверное.
— Витя, хватит тебе! — Шепнула Люба, пододвигая тарелку.
— А то что? — Весело спросил муж.
— А то ложкой по лбу! — Шутя сказала жена.
— На! — Виктор подставил лоб, продолжая дурачиться.
— Да уймись ты, за полтинник уже, а все как пацан.
Михаил и Ира наблюдали за виновниками торжества, невольно любуясь ими. Ну как тут скажешь, что они разводятся, разве можно такой момент испортить. Казалось, в воздухе растворилось счастье, пропитывая собой гостей, обволакивая душевной беседой и гармонией добра.
Вряд ли Михаил и Ира думали об этом, о счастье этой пары, о счастье, которым «заразились» здесь, на серебряной свадьбе близких людей.
На другой день была баня, потом снова долгие разговоры, воспоминания. На автобус в райцентр Виктор отвез родственников сам. Долго прощались обещая приезжать в гости, а сами понимали, что снова дела затянут по самые уши, и выбраться будет трудно.
Дома Михаил не знал, как завести разговор про развод, Ира тоже молчала. Споры вдруг прекратились, упреков не было, чаще говорили о сыне Димке, который служил в армии. Наконец Михаил решился: — Я вот думаю, что с машиной делать? Может продать, да другую купить? Как считаешь?
— Тебе виднее, если надо менять, значит надо, ты больше разбираешься.
— Ну тогда может на авторынок, ты тоже посмотри, вместе, как никак ездить.
С того дня разговор про развод больше не заводили, — «растворился» этот развод сам собой. Чаще вспоминалось, как шли они пешком десять километров с сумками, почти ночью, до Купчино. Вспоминали со смехом про зайца, о промокших ботинках, о мальчишках у костра и о березовом соке, которым Михаил обещал обязательно угостить жену, когда вместе выберутся на природу.
Автор: Татьяна Викторова (Ясный день)
