Мама принесла сладости. Целый кулёк совершенно разнообразных и вкуснейших конфетуль. И это были не какие-нибудь там «Рачки» или «Гусине лапки», а довольно приемлемые, типа «Метелицы», «Грильяжа» и «Каракумов». К тому же, сквозь целлофан просвечивались ещё какие-то козырные и яркие фантики, от одного прекрасного вида которых язык потел от вожделения, а слюни во рту били гейзерам.
Есть хотелось в принципе, а конфет я вообще не вкушал несколько томительных недель. По такому случаю я перебирал в голове возможные сценарии развития событий. Например, необходимо было сразу определиться, какие из конфет от отчаяния я сожру вместе с фантиками. Типа как наш пёсель Дейзик, который, кажется, вообще ничего не жевал, а просто сразу проглатывал. Ему что колбаса докторская целая палка, что старая подошва намазанная вареньем. Я часто упрекал его в неразборчивости:
– Дружище, так нельзя. Надо тщательно прожёвывать пищу. Почувствовать вкус еды. Повазюкать в пасти…
Дейзик с пониманием вилял хвостом, мол, да, хозяин, разумеется, ты прав и чертовски убедителен; но при этом он ещё подозрительно щурился, как бы намекая, что за тарелку салата селёдка под шубой он самолично yдaвится на ошейнике при первой попавшейся возможности.
Глядя на кулек с вожделенными сладостями, я начинал понимать его видение ситуации.
Мы с сестрёнкой скакали возле мамы как насосы и хлопали в ладоши от радости. Сельское детство в 90-х и житуха в целом – это суровое испытание на прочность. Денег нет, работы нет, а в магазине, кроме вафельных полотенец, крупы перловой и водки ничего не продаётся. А тут конфет целый получается мешок.
Мы всей семьёй уселись за стол. Мама сказала:
– Нам всем надо сосредоточиться и держать себя в руках. Особенно тебе, – кивнула она на батяню. – Знаем мы тебя. Сперва ходишь вокруг холодильника с таким видом, словно тебе всё безразлично, а потом хоп: пропало два килограмма пельменей с капустой!
Батяня очень быстро заморгал.
– Я хотел сварить десять штук, думал, высыплю аккуратно из пакета, а они как ломанутся! В итоге пришлось варить все и через силу кушать, чтобы не пропали, – сказал он.
– Ты нам басни свои не читай, – нахмурилась мама и стукнула по столу. – Иван Андреевич Врунов. Будем делить конфеты поровну на всех. И никаких уловок! Неси салатницу.
Батяня достал из серванта большую салатницу и поставил на стол.
– Сперва мы, конечно же, покушаем нашей любимой картошки, – сказала мама. – С грибочками солёными и запьём компотиком. А потом уже десерт. Кто не работает, тот не ест. Так что займитесь чем-нибудь полезным, в конце концов.
Она положила кулёк в салатницу и накрыла полотенцем.
Батяня с небывалым энтузиазмом затопил печку, наколол два кубометра дров на утро и занёс, аккуратно сложив у входной двери. Побрился электробритвой, надел свои лучшие кальсоны и облился одеколоном шипр, который так и не допил в очередное утро после Дня Coвeтской aрмии.
Я же убежал на улицу, где принялся яростно чистить во дворе снег, проникая в самые труднодоступные места, в которых лопата отродясь не бывала.
– … а вечером, я вынесу тебе понюхать фантики от самых вкусных конфет, – говорил я в перерывах между работой нашему пёселю Дейзику, сидя с ним в обнимку возле будки. – На некоторые конфеты я возлагаю очень большие надежды, поскольку планирую быть потрясённым от невероятно вкусного вкуса. О них я тебе тоже потом расскажу, если у меня не случится разрыв селезёнки от наслаждения…
Дейзик неопределённо повилял хвостом.
Дома мама готовила ужин, а сестрёнка тоже делала всё, чтобы заслужить сладости. Сперва она вылила остатки шипра на кота, а затем начала делать ему из старого шерстяного носка стильный свитер. Кот косо поглядывал на электробритву и готовился к примерке.
После ужина мы снова сели за стол. Мама убрала полотенце с салатницы и достала кулёк с конфетами.
– Итак, уважаемые родственники, начинаем.
Она убрала салатницу и высыпала все конфеты на стол.
– Убедительная просьба – держите руки на виду, не делайте подозрительных движений и засучите рукава.
Длинных рукавов у нас не было, поэтому мы дружно подняли руки вверх.
– Отлично, – продолжила мама. – Для начала разделим все конфеты в кучки по названиям, а потом начнём делить их поровну. Лишние будем складывать, и разыгрывать отдельно.
Когда все сладости были разложены по своим кучкам, каждая делилась на четыре части, пока не заканчивалась, а потом мы переходили к следующей, и так до самого завершения общей конфетной кассы.
– Подведём итоги, – сказала мама. – У каждого образовалась довольно серьёзная коллекция. Рекомендую кушать не больше трёх конфет в день. Уяснили? Лишние конфеты отложим, и будем раздавать за пятёрки по геометрии…
Ближе к вечеру началось время подозрений. Никто не хотел прятать свои конфеты на виду у всех. Когда выдался подходящий момент, я зашкерил свою коллекцию в укромный уголок личной тумбочки, на которой стоял очень сложный замок собственной конструкции и который мог открыть даже кот, случайно махнув хвостом. Но кот сидел под кроватью в новом свитере и злился.
Когда все легли спать, я какое-то время следил за каждой тенью в избе, но горизонт был пуст. Скушав сразу две конфеты, я сладко уснул, предварительно спрятав фантики для Дейзика.
Рано утром мама ушла к соседке помогать белить кухню. Я проснулся и сел завтракать. Покушав любимой картошечки, да с грибочками солёными и с компотиком, я незаметно проверил содержимое тумбочки. Всё, кажется, было на месте, рядом с очень секретной папкой со стихами о любви. Батяня смотрел телевизор. Он то открывал глаза, то закрывал. Рядом с телевизором располагалась моя тумбочка. Сеструха тоже проснулась и села завтракать.
– Видишь вон того мужика, – сказал я ей и кивнул на батяню. – Не оборачивайся. Веди себя непринужденно. Так вот, он ведёт себя очень подозрительно. То один глаз откроет, то второй. Кажется, он что-то замышляет.
– Это же наш папа и он дремлет, поглядывая в телевизор, – ответила сестрёнка, черпая столовой ложкой малиновое варенье из банки.
– Я знаю. Но от родственников можно ожидать чего угодно! Надо быть начеку.
– Компоту мне лучше налей…
Из квадратного отверстия в полу вылез кот в совершенно зачуханном свитере из шерстяного носка.
– Сними с кота носок.
– Сам снимай. Он на самом деле счастлив, просто виду не подаёт.
Заметив, что мы уже проснулись, батяня энергично поднялся и пришёл к нам на кухню.
– Может, в шахматы сыграем? – предложил я деловито, в надежде отвлечь его от моей тумбочки. – Посидим на кухне, как в старые добрые времена. То есть как позавчера. Сразимся в интеллектуальном состязании, так сказать. Что скажешь?
– Хм. А может, лучше в карты? – предложил он.
Мы с сестрёнкой переглянулись.
– А может, лучше геометрию начнём учить? – предложила она.
– С чего это ты вдруг решил в карты поиграть? – прищурился я и поглядел на батяню.
– Да что мы всё в шахматы, да в шахматы, – пожал плечами батяня. – Кони расписные, деревянные ладьи… Для разнообразия можно и в карты. – Он сел за стол и неожиданной достал колоду карт. – Я как раз игру увлекательную вспомнил. Сека называется. Сыграем? А то вы на каникулах совсем раскисли.
С минуту мы поразмышляли.
– Ну, давай попробуем… – не уверенно отозвался я.
– Ладно, давай, – согласилась сестрёнка, закрыв банку с вареньем.
– Тогда неси свои рисованные доллары! – радостно сказал батяня.
Через час, когда мы с сеструхой овладели всеми тонкостями невероятно азартной игры Сека, обыграв батяню несколько раз, я предложил повысить ставки, сыграв на конфеты. Батяня туманно заявил, что подумает и ушёл курить.
– Я вчера четыре конфеты съела. У меня осталось мало… – нахмурилась сеструха.
– Послушай, – сказал я заговорческим голосом и подался вперёд через стол. – Пока мамки нет дома, мы нашего старика с лёгкостью облапошим на крупную кучку конфет. Он же, как оказалось, совершенно не умеет играть в карты! Риска никакого. Пусть локти себе потом грызёт и знает, каково это с детьми в карты играть. Представь, сколько мы конфет выиграем?! – я развёл руками настолько, насколько смог. – Ну, что скажешь?
– Ну, не знаю…
– Дело верное.
– А хотя, давай.
Батяня вернулся и сказал, тяжело вздыхая.
– Ладно, давайте на конфеты сыграем.
Я от предвкушения потёр ладони.
Ещё через час, когда батяня выиграл у нас с сеструхой абсолютно все конфеты, уже он триумфально потирал ладони и приговаривал:
– Азартные игры, дети мои, страшное зло и пагубная зависимость!
Он сгрёб все конфеты в кулёк и заявил:
– Не ходите дети, в Африку гулять, не садитесь дети в карты поиграть… Всего хорошего. Сильвупле.
И ушёл дальше смотреть телевизор, напевая:
– Га-аварят мы бяки-буки, как выносит нас земля…
Я был полностью подавлен и не мог поверить в то, что совершенно проигрался. От досады я сжал челюсти и смотрел отупевшим взглядом на пустую банку малинового варенья. Это конец. Надувшись, как наволочка на ветру, я с горечью размышлял о том, как жить дальше и что я, в конце концов, скажу Дейзику. Ещё сегодня утром у меня был свой собственный капитал наивкуснейших конфет, от потрясающего вкуса которых я планировал получить разрыв селезёнки. А теперь что? Да, этот жулик и, по совместительству родственник, блефовал изначально. Аферист! Да он заранее всё продумал! А я, глупец наивный, поверил в свою удачу…
Сеструха не сильно почему-то расстроилась, оделась и ушла на улицу бесцельно слоняться по двору. Я тоже решил проветриться и принялся одеваться.
– Мы пойдем на улице поиграем, – сказал я батяне с наигранной лёгкостью.
– Скатертью дорожка! – махнул он.
На улице мы поиграли в царь горы с соседом Серегой, а потом увидели, как возвращается мама. Сеструха бросилась к ней на встречу.
– Ура! Мамочка пришла!
– Ну, что дети мои, – обратилась она к нам. – Как день проходит?
– Нормально… – ответил я, вытерев варежкой со слипшимися кусками льда сопли из-под носа.
– Пойдёмте домой, обедать будем. Сегодня автолавка была, я мороженное купила.
Дома было тепло. Сняв тёплые вещи и с красными от мороза рожами, мы сели за стол.
– Что нового? – спросила мама. – Какие конфеты попробовали?
Мы с сеструхой растерянно переглянулись.
– Кишки в лесу…или мишки в лесу… – насупился я. – Папа точнее скажет.
Я покосился в сторону соседней комнаты, где шумел телевизор.
Мама села к столу, а к ней на колени запрыгнул кот. Она сняла с него свитер из старого шерстяного носка и спросила:
– А кто всё варенье сожрал?
– Папа, – сказала сеструха. – Это он всё съел. Я сама видела.
– Хм…
Тут на кухню зашёл и сам батяня. В руке у него было два кулька с конфетами.
– Я решил отдать все свои конфеты детям, – неожиданно заявил он и подмигнул нам. – Они себя утром очень хорошо вели. Я предложил им сыграть в карты, но они отказались, сказав, что азартные игры до добра не доведут, отец, и тебе самому, разумеется, надо это знать. Прямо так и сказали.
Он поставил на стол кульки с конфетами.
– Вот.
Действительно, вот.
Вот это комбинация. Вот то блеф.
А ведь я рисковал не какие-нибудь там «Рачками» или «Гусиными лапками», а довольно приемлемыми, типа «Метелицы», «Грильяжа» и «Каракумов». Но всё обошлось. От родственников можно ожидать чего угодно, поэтому необходимо всегда быть начеку.
Пообедав, я подошёл к батяне и спросил:
– Может, всё-таки, в шахматы сыграем?
Автор: Иль Канесс
