Петрович проснулся в середине дня. Голова трещала, во рту пустыня Сахара требовала влаги. Сел на кровати, жалобно скрипнувшей продавленными пружинами. Свет в окне от нападавшего за ночь снега казался нестерпимо ярким. Петрович прикрыл глаза от боли. Он попытался прокашляться, но в горле стоял комок скомканной бумаги, а язык присох к нёбу.
Нетвердой, шаркающей походкой прошёл на кухню, открыл кран, из которого звонко ударила струя по дну раковину. Звук болью откликнулся в голове, но жажда победила. Наклониться и подставить рот под струю не было никакой возможности. Петрович ухватил взглядом стакан на столе, захватанный пальцами. Не ополоснув, наполнил водой и тремя крупными гулкими глотками осушил. Желудок сжался, а Петрович поморщился и икнул. Наполнил ещё и уже спокойнее пил.
Съел надкусанный кусок хлеба, не почувствовав вкуса. В животе заурчало то ли от попавшей в него скудной еды, то ли от холодной воды. Заглянул в консервную банку. На дне в остатках масла плавали хлебные крошки. Сгрёб банку и пустую бутылку и выбросил в пакет с мусором, наполненный такими же банками и ещё двумя пустыми бутылками. Сел к столу, смахнул рукой крошки на пол и задумался.
Он вдруг вспомнил, что в кармане должны оставаться деньги, вчерашняя сдача. Судя по содержимому мусорного ведра, немного. С трудом просунул в карман брюк непослушную руку. Пальцы нащупали скомканную бумажку. «Сотенная», — подумал Петрович, вынимая её. Когда развернул, не поверил своим глазам – пятьсот рублей. Настроение сразу поднялось, появилась цель в жизни.
Икнув, поискал глазами часы. На стене, где они раньше висели, чернела шляпка гвоздя на светлом квадрате на фоне остальных закоптелых кухонных обоев. Взгляд упал на окно — день, купить выпить сможет.
Торопливо, прямо на майку одел толстую засаленную куртку, натянул до глаз вязаную шапку и вышел из квартиры, прихватив пакет с мусором. Из-за соседней двери слышалось подвывание.
— Ванечка, пойдем в комнату, папа на работе, раньше вечера не придёт, – уговаривала бабушка Наталья внука.
— Не пойду-у-у, — ныл ребёнок. – Он обещал подарок, на ёлку сводить… – говорил мальчик плаксивым голосом.
«Не пришёл, значит, Михаил к ребенку. — Петрович покачал головой. — Видел недавно, деньги, наверное, привозил, а в машине его ждала расфуфыренная накрашенная бабёнка».
Выйдя на улицу, Петрович первым делом пошёл к мусорным бакам. Проходя мимо троих мальчишек, услышал обрывок разговора.
— Да чего я сделаю-то? Он сказал, занят, — оправдывался один из них.
— Пока мороз нужно каток заливать. Потом снег растает, не поиграем в хоккей, — обиженным фальцетом говорил самый маленький из мальчишек.
— Пошли на компе проиграем, пока мои родители на работе, – предложил третий.
Мальчишки ещё что-то бурно обсуждали, а Петрович вспомнил, как в детстве он мечтал, чтобы отец погонял с ним мяч во дворе, хоть раз … Он скосил глаза на огороженную сеткой прямоугольную площадку между домами, с баскетбольными кольцами на столбах по краям. Летом пацаны здесь в футбол играли, зимой каток кто-то из родителей заливал каждый год. А сначала ещё и ворота с сетками были. Сейчас вся площадка занесена снегом.
Петрович выбросил пакет с мусором и ходко пошёл в магазин. У дверей «Магнита» увидел пушистый комок. Подумал, что ребёнок обронил рукавицу, наклонился поднять. Из комка торчали усы, поблёскивали пуговки глаз. Комок мяукнул слабо и жалобно.
— Что, брат, без дома остался? Надеешься, здесь пожалеет кто-то? – тихо спросил Петрович.
Котёнок зашевелил усами, принюхиваясь к запаху изо рта Петровича, щурил глаза.
– Учуял, что рыбой пахнет от меня? Пропадешь в такой холод. — Петрович засунул котёнка за пазуху, придерживая согнутой в локте рукой почти невесомое тельце, чтобы не вывалился из-под куртки.
— Сиди тихо. Слышишь? А то выгонят меня с тобой из магазина, — шепнул в оттопыренный ворот куртки.
Котенок мяукнул, то ли благодаря, то ли протестуя. Петрович застегнул куртку до подбородка и потянул ручку двери. Сразу подошёл к винным полкам, взял трясущейся рукой бyтылку. Помялся мгновение, взять сразу ещё одну, чтобы больше не ходить. Но решительно отошёл к хлебному отделу. Потом взял ещё пакет с дешёвыми макаронами и свернул к кассе. Под курткой заёрзал котёнок, мяукая. Кассирша подозрительно взглянула на Петровича.
— Это у меня в животе урчит, — уточнил он.
Сунул сдачу в карман и с пакетом пошёл на выход. Открывая дверь в квартиру, вспомнил, что не купил молока. Из соседней квартиры доносилось бормотание работающего телевизора. Недолго думая, Петрович достал из-за пазухи котёнка. Тот замяукал и растопырил лапы, стараясь вцепиться в майку когтями и не желая покидать тёплое убежище.
— Прости, друг. Благодарить ещё будешь. – Петрович поставил котёнка на цементный пол перед соседской дверью и нажал на кнопку звонка.
В щёлочку своей двери видел, как Наталья выглянула на площадку, как мальчик лет пяти пролез между нею и дверным косяком, схватил котёнка и прижал к грyди.
— Папа! Это папа приходил! Это он принёс мне! — радостно кричал мальчик, несмотря на уговоры бабушки оставить котёнка в подъезде.
Наталья поняла, что никакими силами не вырвать из цепких маленьких рук пушистый комок, подтолкнула внутрь внука и закрыла дверь.
«Пристроил», – подумал довольный Петрович. Не раздеваясь, прошёл на кухню, откупорил бутылку, сделал три больших глотка и занюхал грязным рукавом куртки. Только после этого разделся и сел за стол. Пил из стакана, закусывая хлебом. За коном сгущались ранние зимние сумерки. По животу разлилось живительное тепло, в голове окончательно прояснилось.
Пока варились макароны, поднялся на второй этаж к Степану. Дверь открыла жена.
— Денег не дам. И так не просыхаете, — проворчала она и хотела захлопнуть дверь, но Петрович придержал её рукой.
— Да нет, я по делу. Степан хвастался, что шланг купил длинный для дачи. Дай на вечер.
— А тебе зачем? – подозрительно сощурила глаза Вера.
— Да я… Это… Надо мне. Верну. – Для убедительности тряхнул головой.
Вера стояла, соображая, стоит или нет давать новый шланг не внушающему доверия собyтыльнику мужа. Петрович смотрел предельно честными и трезвыми глазами.
— Жди здесь, — коротко сказала Вера, наконец, и закрыла дверь.
Через несколько минут она вынесла скрученный кольцами шланг.
— Спасибо, как только…, так сразу верну, — заверил её Петрович и пошёл к себе.
Плана у него никакого не было. В голове вспыхивали мысли, словно кто-то извне вкладывал их в неё, а Петрович, не раздумывая, подчинялся и выполнял. Он надел конец шланга на кран на кухне, выбросил моток в окно на улицу. Длины до площадки хватало с лишком. Порадовался, что проезд перед окнами его квартиры перегорожен, а то на морозе шланг мог и треснуть под колёсами машин. Вернулся в квартиру, открыл воду и снова побежал во двор. Заливал он площадку уже в темноте.
Утром на столе обнаружил пустую бутылку и слипшийся ком серых макарон в кастрюле. Почесал удивлённо затылок. Не помнил, как допивал вoдкy, как варил макароны. Выглянул в окно. Стайка мальчишек весело гоняла шайбу на катке. «Надо бы ещё слой залить, ровнее бы лёд замёрз»,- подумал он. Ребятне нравилось и так, судя по радостным крикам с улицы.
Из кармана куртки в прихожей достал вчерашнюю сдачу. На маленькую хватит. Но выходить в магазин, почему-то расхотелось. Он и сам не мог сказать, почему. Вчера думал, умрeт без вoдки, а сегодня…
Сегодня что-то человеческое, тёплое разлилось в груди. Оказывается, приятно просто так сделать что-то нужное, исполнить чью-то мечту. Пятилетнему мальчику пристроил брошенного котёнка, осчастливив обоих. А пацаны постарше, наверное, гадают, кто из родителей залил каток. И Петровичу от их радости стало так хорошо, что расхотелось пить. «Ещё что-то такое сделаю, вроде ангела, глядишь, и пить брошу», — размечтался он.
Путь наверх, к свету, часто начинается с самого дна. А может, ангел, пролетая мимо, подстроил всё: мальчика, ожидающего непутёвого отца с подарком, котёнка у дверей магазина, ребят, мечтающих о катке во дворе. Правильно говорят, помогая другим — помогаешь себе.
— Это вряд ли, — скажет скептик.
— А вдруг?! — подумает с надеждой и верой оптимист.
Время чудес ещё не закончилось.
Автор: Галина Захарова (Живые страницы)
