На новогоднем корпоративе играли в Тайного Санту. И Катя извлекла из маленькой яркой коробочки со своим именем флакончик лака для ногтей. Странный какой-то выбор для офисного подарка, совершенно неуместный на Катин взгляд. К тому же, с её точки зрения, лак этот был ужасно вызывающим – цвета темного ультрамарина с искорками.
Кому в голову пришло подарить его Кате, которая всегда ходила с «докторским» маникюром: короткие ноготки, покрытые бежевым, почти бесцветным тоном.
Катя оглядела коллег, которые вынимали из упаковок свои подарки: забавные пестрые варежки, неизбежные кружки со смешными принтами, яркие носочки, скрученные причудливо в форме ёлочного шарика… Одному из коллег тайный Санта приготовил совершенно дикую шапку с лупоглазой мордочкой Крэйзи Фрог, и тот сразу же натянул её себе на голову. Вокруг царило веселье.
Катя вдруг почувствовала себя такой унылой, такой пресной сушенной рыбой с этим своим бесцветным маникюром, с гладко уложенными волосами, со скучным ежедневником, который она положила в подарочный пакетик для своего адресата. И с полным отсутствием новогоднего настроения.
Еще этот лак нелепый…
Катя так расстроилась, что даже хотела уйти. Но потом, разозлившись сама на себя, выпила махом полный бoкaл шaмпaнскoго и решила веселиться вопреки собственному настроению. И даже приняла участие в каком-то глупом конкурсе. А когда пришла домой, взяла и накрасила ногти на ногах подаренным лаком.
Она сидела на диване, вытянув ноги, и разглядывала результат своей работы. Ноготки стали похожи на маленькие елочные игрушки, а ноги казались какими-то незнакомыми, совсем не Катиными. Эти ноги будоражили, к чему-то побуждали, требовали каких-то необычных действий. Нельзя было просто взять и натянуть на них теплые домашние носки. Катя встала с дивана и прошлась босиком по комнате. Искрящиеся огоньки на кончиках пальцев подмигивали и провоцировали: мол, давай, ну давай же! А что давай-то?
Может, отменить запланированную встречу Нового года у подруги с её семьей и детьми. Купить билет до Питера. Нaпитьcя в самолете, открыть своим ключом дверь незнакомой квартиры и упасть счастливой и пьяnoй в объятия какого-нибудь Жени Лукашина…
«…мы будем счастливы теперь и навсегда…»
Или, как когда-то давно, сесть вечером в поезд с шумной компанией друзей, всю ночь пиtь, смеяться, выскакивать в тамбур пoкyрить и целоваться там до синякoв на губах. А утром выйти на маленьком вокзале приморского городка, гулять у кромки прибоя, кормить чаек, греться в кафешках на набережной, пробовать домашнее винo, пахнущее летом и спелым виноградом…
А вечером снова ввалиться в купе и проспать, обнявшись, всю дорогу до дома.
Очень хотелось праздника…
Порывшись в шкафу, Катя отыскала коробку с серебристыми лодочками на невероятной высоты шпильках. Ноги с игривыми ноготками скользнули в туфли и устроились в них так, как будто ныряли туда каждый день. На самом деле, единственный раз Катя надевала эти лодочки сто лет назад, когда они с мужем ходили в ресторан на свадьбу к подруге. Она держалась за его локоть, чтобы не сверзнуться с этой элегантной и неустойчивой конструкции, а он смеялся, называл её пизанской башней и крепко держал под руку. А потом она как-то пообвыклась и обрела устойчивость, и даже отплясывала что-то зажигательное. Веселая была свадьба…
Теперь у той подруги двое детей, а Катин муж – давно не муж, а «бывший».
Мама с самого начала говорила: «Не будет с него толку, не серьезный какой-то парень». Маме он не нравился. А Кате нравился. Очень. И как раз вот этой своей несерьезностью, спонтанностью. Все эти неожиданные поездки к морю или в зимний лес, ночные звонки, прогулки под дождем, первые подснежники в кармане куртки – голова кружилась, будни превращались в сказку. Но оказалось, для жизни этого мало. И будни – это будни. От них никуда не деться, к ним нужно как-то приноравливаться, обустраивать, смиряться. А он то ли не мог, то ли не хотел. Катя злилась: на его командировки, частые отлучки, ревновала, выговаривала… В общем, права оказалась мама. Все очень быстро поломалось. Расстались с жуткой обидой друг на друга. Хорошо еще детей не успели родить.
А потом как-то не складывалось ни с кем. Вроде бы и были отношения, но такие все пресные, как отварная картошка в мундире: вкусно, но только если добавить к ней чего-нибудь душистого да пикантного. А так: еда как еда, вроде сытно, но никакого удовольствия.
Ни подснежников, ни ночного дождя… Все не то.
Кате вдруг так нестерпимо, так отчаянно захотелось какого-то новогоднего чуда – счастливого, ошеломительного. «Так, стоп – скомандовала она себе, – пора остановиться. Так не долго докатиться до сентиментальных пьяnых звонков бывшему».
Она скинула с ног лодочки и пошла за теплыми домашними носочками. А лак этот нужно стереть. Завтра же. Да, завтра! И тут в дверь позвонили. Босиком, со сверкающими огоньками на пальчиках и шерстяными носками в руке, Катя открыла дверь.
– Привет!..
У порога стоял Дед Мороз с нелепой бородой и такими знакомыми глазами. Смотрел из под шапки смущенно и вопросительно. В руках – елка в полиэтилене и непременный мешок.
– Вот, решил тебя поздравить.
– Я так и знала, что ты однажды придешь вот так вот по-дурацки… Давай поедем на море?
Автор: Анна Лиманская
