— Хорошее кино, — сказал сосед Дмитрий Иванович, когда еще в детстве впервые посмотрела фильм «Есть такой парень» и случайно услышала мнение взрослого человека.
— Был у нас в деревне тоже такой вот добрый, только фильмов о нем не снимали. Да и вообще воспринимали как-будто так и надо. — И Дмитрий Иванович вспомнил свое деревенское детство и любимого шофера Федора.
— Машина, машина! – закричал белобрысый Димка.
— Гляньте, это же Федя едет, может и подберет нас? – заволновались женщины.
Автобуса в выходной день могло и не быть, и в Калачево люди понапрасну ждали его. Если битком, то, как говорит баба Шура, «местов нет». Но деревенские готовы и «пешком» ехать, лишь бы поездка не оборвалась.
Но в этот раз автобуса не было, — это точно. И надежда уехать сошла на нет, если бы не Федька, водитель грузовой с будкой.
Замахав рукой, баба Шура чуть под колеса не бросилась.
— Ты, что баб Шур, на дорогу выбегаешь? – строго прикрикнул Федор – невысокий, плотного телосложения, сорокалетний мужик.
— Милок, выручи, довези до района, ты же туда собрался, — взмолилась баба Шура.
— Тааак, бабоньки, выходя из кабины, обратился к ним Федор. – Сами знаете, дорога ухабистая, трясти будет, а в кабину я всех не могу вместить.
— Ой, а я бы так и на коленки к тебе села, — крикнула задорно Нюрка.
— Нет, Нюра, на коленках не придется тебе ехать, в кузов полезешь, — помоложе ты однако быбы Шуры-то будешь годков на сорок.
— Федь, да мы и в кузове, только возьми нас.
Машина медленно тронулась с места. Федор совсем не обязан брать пассажиров, но по доброте своей душевной не мог проехать мимо. К тому же поклажи, которые были при них, собственноручно в кузов уложил. И также, уже на месте, каждую сумку снял.
— Ох, Федор, выручалочка ты наша! Возьми деньги, без тебя бы мы не уехали.
— Ну, нет, бабоньки, так мы не договаривались, не надо мне денег, идите по делам своим. Если автобуса не будет вечером, подъеду сюда на остановку на обратном пути.
— Федька, дай хоть расцелую, раз рубль не берешь! – крикнула задористая Нюра.
— Нюр, ты как посмотришь, так все равно, как рублем одаришь, — смеясь, ответил Федор, и слегка хлопнув дверцей, поехал по своим шоферским делам.
Федьку еще со школы звали «тимуровцем», — помогал по первому зову. Сначала с одноклассниками, потом, после армии, и сам, если позовет кто. Особенно одинокие женщины уже в годах часто прибегали к его помощь – бескорыстной и искренней.
— Глянь, Федя, чего-то со светом у меня, — просила Евдокия.
— Баб Дунь, ну не электрик же он, — пыталась объяснить Федькина жена Катерина, — звони в район, пусть приезжают, проводку проверят.
— Кабы сразу приехали, а то не дождешься, а мне как без света, а Федя он ведь понимает…
— Счас, баб Дунь, только переоденусь и забегу.
-Дай, Бог, тебе здоровья, — кланялась Евдокия, зная, что Федька, если пообещал, то придет.
— Ты можешь хоть раз в жизни кому-нибудь отказать? – спросила Катерина.
И слова ее были уже как отчаяние, обидно, что мужем в плане «подвезти, наладить, тяжесть перенести» пользовались на каждом шагу.
Федька развел руками, глядя на жену своими глазами голубыми. Потом подошел, чмокнул в щечку и пошел к Евдокии.
Месяцем позже возвращался Федор из райцентра. В кабине у него сидел бравый вoeнный Василий, приехавший навестить мать, не видевший ее почти год. На выезде из села тормознули его.
— Эй, водитель, ты же в Калачево едешь? Будь другом, захвати столы на свадьбу. Может, слышал, Петрушин Вовка женится, так столы надо увезти.
— Ну, если место в кузове есть, — Федор вышел, прикинул свободное место в кузове и сказал: — Куда подъехать?
— Да вон, второй дом.
Парни вместе с водителем, погрузили два стола в кузов, да еще пару скамеек, найдя место и для себя, а их свояченица села в кабину рядом с военным.
Федька, известный всем, как улыбчивый, шутливый и разговорчивый, в этот раз больше молчал. Но девчонка смешливая оказалась, и всю дорогу хихикала, что-то напевала, — видно свадебное настроение уже захватило ее.
Федька высадил сначала парней и девчонку, помог выгрузить мебель, а потом повез Василия.
— Да я здесь могу выйти.
— Ничего, мне по пути, — сказал Федор.
И только когда у дома к Василию подошла Евдокия и повисла на шее у сына, узнал пассажир, что Федька только позавчера мать cxoронил.
— Что же ты, Федор, молчал всю дорогу? – с сожалением спросил Василий, поправляя вoeнную форму. – А эти балагуры песняка давали, да девчонка веселилась, а ведь у тебя горе.
— Так люди же не виноваты, что у меня такое случилось, — Федор даже попытался улыбнуться. — Чего же людям настроение портить.
Мать Федька любил, он был младшим в семье, и когда двое старших братьев разъехались, Федька еще в школе учился, стал матери, рано овдовевшей, помощником. Но даже после ее потери он оставался таким же улыбчивым людям и отзывчивым, хоть и улетучилось прежнее веселье.
Катерина всю жизнь ворчала на него, что безотказный, а он виновато улыбаясь, отвечал: — Свои же, деревенские.
— Эх, Федя, — сказал, уезжая, Василий, тот самый вoeнный, которого он подвозил, — сердце у тебя доброе, и как только его хватает на всех.
Когда уже будучи на пенсии, у Федора заболела жена, то он полностью взял всю работу по дому, вплоть до мытья посуды на себя и терпеливо ухаживал. Все думали, что останется Федор вдовцом, — плоха была Катерина здоровьем. Но через год оклемалась, и болезнь отступила. «Вытянул все-таки Федор Катерину, считай, что с того света», — говорили деревенские, еще больше проникшись к нему уважением.
И когда уже все было хорошо, Федор вдруг совсем неожиданно, и как-то тихо, оставил белый свет. Провожать его пришла вся деревня.
Дмитрий Иванович, вздохнул: — Да хороший был человек, и для семьи верный и надежный, и для людей добрый. Раньше не думал об этом, а сейчас точно знаю, что это и есть соль земли.
Автор: #Татьяна Викторова (Ясный день)
