По заснеженной дороге мы тащились на автобусе из маленького сибирского городка в областной центр на учебу. «Тащились» – это слово подходит для старого автобуса, который натужно гудел, поднимаясь в гору. Окна покрылись инеем, и только если подышать на них, то оттает крохотная часть стекла, через которое можно увидеть, что там на улице. Снег, мороз, покрытые инеем деревья и поля – вот привычная картина зимой.
В пятницу вечером и в воскресенье утром в автобусе ехали почти одни студенты, и жители всех попадавшихся на пути поселков знали, что в эти дни лучше не планировать поездку, чтобы не толкаться со студентами.
За несколько месяцев таких поездок запоминаешь лица и голоса. Нам с Леной доставались свободные места, и хорошо было видно, как по пути подсаживались новые пассажиры. Я не знала, как зовут этого парня, – невысоко, крепкого телосложения, кареглазого и с аккуратной стрижкой на темных волосах. Он обычно стоял, потому как мест уже не было. Даже не помню, когда мы стали переглядываться, а точнее сказать, когда он стал бросать на меня взгляды, а я, наоборот, отводила взгляд в сторону, как будто ничего не происходит.
Он тоже смущался, – это было заметно, но никогда не начинал разговор. И мне, уже из интереса хотелось узнать, как его зовут. Но тут же я себя одергивала: «У тебя парень в армии, нечего на других глазеть».
Я уже и в самом деле год как переписывалась с Валеркой, парнем с нашей улицы, с которым подружили всего-то месяц, но которому я клятвенно обещала дождаться. То ли время такое было, то ли сама себе навязала надуманную ответственность, но тогда я верила, что обязательно должна выполнить обещание.
И вдруг этот незнакомый парень в автобусе! И теперь уже точно знала, что в пятницу и в воскресенье мы снова встретимся взглядом. Ленка в тот раз приболела, и я возвращалась из дома одна. Он сел где-то на полпути к городу, – было свободное место на пару рядов за мной. И я чувствовала его взгляд так, что, казалось, покраснели уши.
На автовокзале он замешкался, отойдя от автобуса, как будто чего-то забыл, или кого-то ждал. Я, стараясь показать равнодушие, прошла мимо.
– Привет, – услышала я за спиной и обернулась.
– Ты из педагогического? – Спросил он, как будто это было сейчас что-то архиважное.
– Да. А что?
– Так, ничего, просто подумал, что ты в пединституте учишься, у нас ведь парни в полит идут, а девчонки в педагогический. А ехать нам, кстати, можно на одном автобусе.
Я сделала вид, что мне все равно, и мы пошли на остановку.
– А я знаю, как тебя зовут, – сказал он мне на ходу и тут же поймал мой вопросительный взгляд. – Не удивляйся, просто подружка твоя тебя по имени называла. А меня, кстати, Володей зовут.
Я улыбнулась, но тут же вспомнила Валерку, который за тысячи километров от дома, ходил в солдатских кирзовых сапогах. И вновь с серьезным видом стала вглядываться в наводненную транспортом улицу.
– Ты домой в пятницу поедешь? – Спросил Володя.
– Еще не знаю, может на следующей неделе только, – ответила я, стараясь не смотреть на него.
– Слушай, а давай я тебя до общежития провожу, сумку донесу.
Я быстро оценила ситуацию, не увидев ничего плохого в том, если Володя проводит меня, тем более, что сумка и в самом деле была тяжелой.
У самых дверей в общежитие он смотрел на меня так, как никогда еще никто другой, даже Валерка. – Ну, я пойду.
– Так ты поедешь в эту пятницу? – Спросил он с надеждой.
– Не знаю, правда, не знаю.
– Ну, тогда может вечером как-нибудь в кино сходим?
Зачем я тогда это сказала, причем так серьезно и уверенно, что все настроение Володи улетучилось в один миг. – Вообще-то у меня парень в армии, и я его жду. Так что в кино сходи с кем-нибудь другим.
Сказав «спасибо», быстро нырнула в общежитие. «Вот еще чего придумал: в кино с ним идти. А Валерка? Я ведь Валерку жду, мы ведь договорились». – Так думала я, поднимаясь на второй этаж.
С того дня я также видела Володю в автобусе, и он всегда смотрел на меня, а на автовокзале доносил сумку до остановки. Дальше я наотрез отказывалась от его помощи. Так тянулись наши молчаливые встречи, пока однажды в декабре не жахнул мороз в тридцать с лишним градусов и не сломался автобус. Как раз Володя успел сесть на своей остановке. Отъехав километров десять, старый автобус стал притормаживать и, сделав несколько рывков вперед, заглох.
Машин тогда на трассе было мало, попутку не поймаешь. Мы остались в салоне автобуса, пусть и холодного, но это все же лучше, чем мерзнуть в чистом поле. Мои зимние сапоги не спасали меня от холода (а ведь говорили мне дома, обуть валенки), казалось, мороз добирается до спины, обдавая холодом плечи. – Счас другой автобус подойдет, все войдете, – обнадежил водитель, пытаясь наладить свое транспортное средство.
Мы с Ленкой вяло притопывали, натянув варежки на руки. Наконец убедившись, что наш автобус не тронется с места, все стали выходить, поглядывая на дорогу в надежде поймать попутку. На таком холоде даже говорить было трудно, – губы не слушались, единственная мысль, скорей бы в тепло.
И тут подошел ко мне Володя, на которого последнее время я старалась не смотреть.
– Наверное, не время, но я все равно скажу: ты мне нравишься. Нет, даже не так. Я тебя люблю, давно люблю, сам не знаю, как так получилось. Жду, чтобы скорей прошла неделя, чтобы с тобой увидеться. Иногда могу со старшим братом на машине уехать, а я все равно на автобус иду, потому что знаю, ты поедешь.
Он стоял так близко ко мне, что я чувствовала его дыхание, и эти слова, которые он мне говорил, были так неожиданны для меня там, на трассе, рядом с замершим автобусом, что я не могла сказать ни слова. Я просто не знала, что сказать. А он продолжал говорить про мои глаза, про мой голос, про мои губы.
И я отвлеклась от холода, ошеломленная его признанием. И чем больше он говорил, тем теплее мне становилось, скорей всего от смущения, от слов, которые он произносил тихо, но с такой настойчивостью, что не было сомнения в их правдивости.
Потом он сказал: – Не стой на месте, шевелись, – и, взяв меня за руку, потянул в сторону, заставляя двигаться.
Вскоре подошел еще один автобус, и мы все втиснулись в него, пытаясь отогреться. Володя оказался в конце салона, и мне было не видно его. На автовокзале мы с Ленкой, увидев подъезжающий троллейбус, побежали, успев заскочить.
Всю неделю я вспоминала признание Володи на трескучем морозе, думая о том, что на короткое время и в самом деле стало тепло, и внутренняя теплая волна, как будто согрела.
Я все думала, как реагировать при следующей встрече с Володей. Но в ближайшую пятницу и в воскресенье его не было. Может, уехал другим рейсом, но в автобус он не входил. И в следующие выходные я тоже его не видела, и через месяц Володи не было. Странное было ощущение, я вроде ждала Валерку, но на душе стало пусто, когда исчез этот кареглазый паренек.
Валера пришел из армии весной. Но почему-то было ощущение, что мы чужие. Словно все эти два года обязали себя переписываться, играя в жениха и невесту. На самом деле все оказалось по-другому, мы были разными людьми, и то, что было интересно Валерке, совершенно не впечатляло меня. Наши отношения быстро закончились, и мы расстались без обид друг на друга.
Я все чаще вспоминала Володю, свое глупое поведение, отказавшись встречаться с ним, сказав, что я жду парня из армии. После летней практики и отдыха осенью снова стала вглядываться в лица пассажиров, не войдет ли Володя. Но его не было, как будто исчез навсегда. Вот уже вновь пришла зима и приближался Новый год. Автобус теперь ходил теплый, и мы чувствовали себя роскошно, наслаждаясь поездкой и всматриваясь в зимние пейзажи за окном.
Наверное, я уже не надеялась, что встречу Володю, тем более совсем в другом месте. С автовокзала я ехала на троллейбусе и вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Я повернулась и увидела его. Этот теплый взгляд нельзя было не почувствовать. – Привет, – сказал он, как будто мы расстались вчера.
Наверное, я так радостно улыбалась, что Володя подошел ко мне ближе, взял из моих рук сумку и загородил меня спиной от всего салона.
– Почему на автобусе не ездишь? Я тебя уже год не видела.
– Родители в город переехали, теперь здесь живем. Да и ты тогда так быстро убежала на троллейбус, что я подумал, тебе совсем неинтересно со мной. Как ты сейчас? Дождалась своего парня из армии?
– Дождалась. И сразу рассталась. Вот так бывает.
– Ты сильно расстроилась?
– Нет, честно нет.
– А я думал, ты вышла за него замуж.
Я не стала ничего отвечать, мне захотелось перевести разговор на другую тему – говорить о нас с Володей. – Помнишь, в нашу последнюю встречу, когда автобус сломался, ты говорил мне такие слова… Чудо что ли произошло, но мне теплее стало почему-то. Скажи, это специально, чтобы меня отвлечь?
– Почему специально, сказал, что было на душе, хотя знал, что все безнадежно.
– Значит, любовь и правда греет.
– Я могу сейчас повторить слово в слово. А вообще, знаешь, что? – Он внимательно посмотрел на меня, – давай поженимся.
Я засмеялась, не зная, как отнестись к его предложению. Но через год, также под Новый год мы расписались. Учеба, экзамены заставили отложить нашу свадьбу, хотя сомнения, что мы все делаем правильно, не было. И потом, даже спустя много лет, мы еще долго вспоминали тот замерзший автобус, повторяя: «любовь греет».
Автор: #Татьяна Викторова
