Приезжала дочка мужа от первого брака. Два дня у нас провела, с отцом сходила в кафе и по магазинам, уехала домой. Через пару часов её мать позвонила, муж сразу туда подорвался.
Домой приехал злой, рассказал:
— Яна заявила, что ты её оригинальные наушники на китайские подменила.
Я далека от этих гаджетов и всяких гарнитур: хожу с обычным флаем, пользуюсь наушниками, которые шли с ним в комплекте. Муж объяснил, что речь идёт о AirPods, о беспроводной гарнитуре, которая сама заряжается от футляра.
Эти наушники муж подарил дочери на день рождения пару месяцев назад. На тот момент я не знала их стоимость, хотя была в курсе, что Яна хочет беспроводные наушники. Только я полагала, что подарок для Яны обошёлся моему мужу в пару тысяч, а не в шесть раз больше.
Яна наплела, что к нам она приехала с оригинальной гарнитурой, а вернувшись домой обнаружила, что у неё в сумке китайская подделка.
Яна и её мать потребовали справедливости: моего покаяния пред их очами, возврата гарнитуры или денег на новую.
Муж — мне:
— Я знаю, что ты не могла, но должен спросить…
— Нет, я не брала! — обиделась я.
После этого мне позвонила бывшая жена, с наездами, не выбирая выражения. Муж отобрал у меня трубку, заступился. Вечером звонок: всё, разобрались. Дочь сама продала оригинал, купила подделку, разницу прогуляла с подружкой.
Мою честь отстоял отчим Яны, второй муж бывшей жены моего мужа. Он, как и мой муж, не поверил словам взбалмошной шестнадцатилетней девицы, и провёл своё расследование. Без нарушения личных границ не обошлось, к сожалению.
Отчим залез к Яне в ноутбук, нашел вкладку с профилем на Авито, а там в истории сохранилось объявление о продаже. Яна пыталась отпираться: мол, она как-то брала ноутбук к нам, и я в это время могла создать то объявление, но не вышло.
Передо мной никто не извинился. Кроме мужа. Однако видеть его дочь в нашем доме после такой выходки я больше не хочу. По крайней мере до тех пор, пока она не попросит прощения. Так мужу и сказала.
Он позвонил дочери, сообщил, что к нам в гости она не поедет, пока не повинится передо мной. Что она ответила — не знаю. Вряд ли что-нибудь адекватное. Муж даже хотел было оправдать дочь: дескать, ей гордость не позволяет прощения попросить, но она точно раскаивается. Ага. Оболгать — гордость позволяет, а извиниться за поклёп — нет.
Несмотря на запрет, Яна всё-таки к нам заявилась. Мужа не было дома, поэтому я просто не открыла ей дверь. Она поставила на уши всех, судя по моему разрывавшемуся телефону (звонки от её матери, моей свекрови и мужа), но я никому не ответила. Яна поскандалила в подъезде минут двадцать и ушла.
Вечером состоялся серьёзный разговор с мужем. Я поставила вопрос ребром: или развод, или ноги Яны не будет в нашем доме без извинений. Мне абсолютно плевать, что она ездит не ко мне, а к отцу: ест она мою еду, ходит по мною вымытому полу, спит на диване, который я купила со своих отпускных денег. Мне надоело, что она пользуется моим гостеприимством и постоянно что-нибудь вытворяет. Эта история стала последней каплей.
Муж больше не даёт дочери карманные деньги, не покупает ей одежду, не водит по кафе. Так Яне и говорит, когда та просит, — только после извинений. Мать девочки не видит в поступке дочери ничего страшного — не родного же человека ее дитя оболгало.
Свекровь тоже на стороне внучки, подпиливает моего мужа, что это его долг — заниматься ребёнком и принимать девочку с ночёвками.
Муж шлёт всех:
— Своим поступком она выказала неуважение мне. В моем доме она оболгала мою жену. И пока она это не исправит, ничего не изменится. Я могу закрыть глаза на продажу подарка, но оскорбление моей жены просто так не оставлю.
Свекровь сразу принялась заступаться за внучку:
— Просто твоя дочь не приняла твою жену, чему ты удивляешься?
Муж ответил матери:
— А Яна и не обязана принимать. Уважать — да. Вести себя прилично в моём доме — да. Не хочет? Пусть сидит дома с матерью.
На днях Яна всю ночь просидела у нас под дверью. В буквальном смысле этого слова: папа перестал давать деньги, она попросила у матери, та ей не дала, они поругались. Яна хлопнула дверью и ушла к папе. А папа был на сутках, зато дома была я, мачеха-воровка. Она без малейшего зазрения совести пыталась вломиться в квартиру.
Я позвонила свекрови, та не изъявила желания пригласить внучку к себе или приехать за ней, сразу отговорки нашла: ноги болят, голова болит, она уже спать собирается, и вообще — у девочки есть родители, пусть они и решают проблему.
Бывшей жене тоже было плевать:
— Яна уехала к отцу. Всё, что с ней случится — его зона ответственности.
Мужа с работы не отпустили.
Яна всю ночь просидела в подъезде. Утром на меня напали все, кому не лень: я, скотина такая, выгнала девочку. Бедная Яночка всю ночь просидела на лестнице, замёрзла, продрогла. А ничего, что ни её мать, ни её бабушка ничего не предприняли? А я, значит, должна была закрыть на всё глаза и прогнуться? Ну уж нет: сказала, что не впущу, пока она не попросит прощения, значит так оно и будет. Пусть спасибо скажут, что я полицию не позвонила, не сообщила о том, что подросток бродяжничает. А надо было!
Муж отнёсся к моему поступку нормально: сразу после моего звонка он скинул Яне на карту деньги на такси, она в любой момент могла уехать домой. Почему не уехала? Кто её знает? Мне плевать, это её дело. В шестнадцать лет у человека есть голова на плечах. Кто виноват, что Яна ею не пользуется?
Записано со слов Юлии У.
