Мой старший брат считается в семье белой вороной. Неженатой татуированной вороной на байке.
До фанатизма верующая бабушка не общается с ним почти десять лет, вычеркнув его из списка наследников. Мама, отчаявшись дождаться внуков, махнула на Борю рукой и заявила, чтобы без жены и детей он даже не думал переступать порог её дома. Папа поддерживает маму, говоря её словами, хотя в его глазах иногда мелькает быстро затухающее одобрение. Но против мамы он не пойдёт. А тётя пугает Борей своих детей, чтобы учились, а то будут как этот.
У Бори огромная татуха на всю спину и рукава. Потрясный мотоцикл, хорошее образование, своя квартира и офигенная зарплата. Но он плохой. Бесам продался, как говорит про него бабушка.
Брат пока не хочет семью, у него другие интересы: он ходит в походы, сплавляется на байдарках, колесит по рок-фестивалям. Он реально классный. И я рада, что он стал примером для моего сына.
Боря сам просил не говорить родне о том, что мы с ним общаемся. Не хотел, чтобы у меня были проблемы. А я была слишком труслива, чтобы прямо сказать родителям и бабушке, что у меня есть своё мнение на его счёт.
Моему сыну Платону шесть лет. Он умеет считать, писать и читать. На раз-два решает задачки. Умеет мыть посуду и помогать мне со всем остальным по дому. И всё это — влияние Бори.
Семь месяцев назад Платоша был обычным мальчишкой, которого кроме игрушек и мультиков ничего не интересовало. Но всё изменилось в один момент, стоило ему увидеть татуировку на спине его дяди:
— Вау! Мама, а можно мне такую же тату, как у дяди Бори? — восхищённо протянул сын.
Я кивнула:
— Можно!
Но не успела добавить уточняющих условий, вроде совершеннолетия, как брат меня перебил:
— Классная? Такую же хочешь? — Платоша закивал, как китайский болванчик. — А знаешь, что для этого нужно? — сын помотал головой, тогда Боря начал загибать пальцы: — Первое, и самое важное: надо учиться. Хорошо учиться, чтобы поступить в нормальный институт и получить высокооплачиваемую профессию. Тату — не самое дешёвое удовольствие. Вот ты читать умеешь? Нет. А я, в твоём возрасте, умел.И писать умел, и примеры решать. Надо учиться, племяш. Второе: надо слушаться маму, помогать ей и беречь её. Она у тебя за мамку и за папку. Знаешь, как ей непросто? Ты посмотри на свою комнату: игрушки валяются, одежда на кровати, чай разлитый на столе. Это всё твоя мама должна убирать? После работы? Нет, племяш, так не пойдёт. Надо с детства себя воспитывать, перебарывать лень, каждый день работать над собой. И тогда у тебя всё будет.
Дословно речь брата я не помню. Озвучила то, что зацепилось в памяти. Но это было настолько проникновенно, что у Платона на глазах выступили слёзы. Он даже от сока с печеньем отказался и пошёл собирать игрушки.
— Запустила ты его, разбаловала. Парню отец нужен, — Боря взглядом проводил Платона. — Четыре года прошло, как твоего мужа не стало. Отпусти уже, живи дальше.
Тот вечер стал переломным не только для сына: я согласилась сходить на свидание с коллегой, который давно положил на меня глаз.
Вместо очередной машинки сын просит купить книгу. Он сам поддерживает порядок у себя в комнате, скачивает из интернета и распечатывает страницы с математическими примерами и раскрасками. Он часто говорит, что вырастет таким же, как дядя Боря: сильным, умным, смелым.
Платон оказался более храбрым, чем я. И во время недавней встречи с дедушкой, бабушкой и прабабушкой похвастался дядей Борей и своими успехами. Реакция была кошмарной.
Если бы об этой встрече написали в газете, то заголовком стала бы сама острая фраза из их гневных монологов: «Сатанист учит ребёнка плохому». Нехристь, урод, подонок. Так они обзывали Борю, требуя от Платона больше никогда не общаться с гадким дядькой.
— Скажи ему! — хором потребовали от меня родственники.
А я… Я снова струсила. Побоялась пойти против мнения большинства. И начала говорить сыну несусветные гадости под одобрительный гул родни. И меня словно обухом по голове: что я творю?
Я впервые поругалась с семьёй, встав на защиту брата. Он имеет право жить так, как ему хочется. Ни на кого не оглядываясь, не спрашивая чужого мнения. Так, как ему видней.
Бабушка схватилась за свои капли и стала угрожать наследством. А родители сказали, что я их разочаровала. Мол, они думали, что хоть один из их детей нормальный человек. Мы с сыном ушли после громкого скандала. Уже неделю нам никто из них даже не звонит.
Как донести до мамы с папой, что они правы: да, один из их детей абсолютно нормален. И это не я. В одном уверена точно: я больше никогда не откажусь от брата в угоду нашим родственникам.
