Утром, рано, около шести может было, только я на тверскую объездную свернул, смотрю стоит на остановке. Я попутчиков и так почти всегда беру, а тут бабуля. Сам бог велел.
Сперва не хотела. «Ой, я уж на автобусе!» Потом всё таки присела с опаской. Присела, пригрелась, и давай кудахтать.
— Ой, как тепло-то у тебя в машине! Ой, какая у тебя машина-ти хорошая! И не слышно как и едет! Ой, хорошо как ты остановился! А то я уж думала обратно домой итти!
Я стариков так-то люблю. Только когда они не шибко разговорчивые. Бабуля это дело как-то быстро поняла, и притихла. Притихла, разомлела в тепле, да и задремала.
А я не смотрю. Километров через тридцать на заправку заехал, и вдруг — щёлк! Ё-моё, бабуля! Ей куда хоть надо-то? Я не спросил, она не сказала.
Бужу аккуратно. Блииин! Оказывается ей там километров пять от дома, в церковь надо было. Праздник какой-то церковный, что ли. Вот думаю нифига себе, помолилась старушка!
А что делать? По совести надо бабку обратно везти. По уму — высаживать и ехать дальше. Она снова давай кудахтать.
— Ох, дура я старая! Езжай, сынок. Езжай, не вертайся! Не вертайсь ни в коем случае! Как-то я доберуся!
А я уж на разворот стою, мигаю поворотником. И тут она:
— Сынок, а тебе не через Торжок ли ехать?
— Ну, не через, но мимо.
— Ой! Вези! Вези меня в Торжок, милый! Тебе по пути, а у меня там сноха! Я у ей семь лет не была!
Заезжаем в Торжок. У дома говорит:
— Посигналь, сынок! Сноха увидит, на какой я машине приехала, у её глаза на пол выпадут!
Я посигналил, не жалко. Смотрю, сразу в трёх домах занавески на окнах — ширк-ширк. Ну деревня, что вы хотите. Я, такое дело, решил подыграть. Пока бабуля задвижку на двери шарила выскочил, машину обежал, дверь ей открыл, ручку подаю, ножкой шаркаю, лапсердак, штиблеты, галстук бордовый, все дела.
Достаю бабулю за локоток из машины, аккуратно, не торопясь, чтоб за занавесочками всю красоту момента успели разглядеть. А тут и сноха мчится, глаза руками назад вставляет.
Бабуля была довольная. Затащили меня конечно в дом, чаем с пирогами потчевали.
Пироги с черникой были.
